Сухой Остаток

[shim]

Мат на форуме запрещен.

и перанальные фрикции тоже...    

[A_W]

TENRU а вот шыш!если ты знаешь какие-нить уважаемые газеты сытых швейцарии и бенилюкса, постоянно нагнетающие в обществе страхи перед врагами - представь ссылки, мы тут все дружно почитаем, а пока же слова павловского недоказанная трепотня, ибо сам он представить хоть какое-то подтверждение своим бредням поленился   ты вот как я понял согласен с этими словами павловского, а на каком основании? леонтьев в телевизоре напел?   или в вестях показали статью из махровой желтизны типа юэсэй тудэй?    

[shim]

а на каком основании? леонтьев в телевизоре напел?

может быть сравним песни Леонтьева и Лимонова (на предмет адекватности действительности)???

[TENRU]

A_W

пока же слова павловского недоказанная трепотня, ибо сам он представить хоть какое-то подтверждение своим бредням поленился

Твои слова тоже. Как мы выяснили не ты, ни я, по французски не розумием, так что мы имеем твою веру против моей.
Я могу найти ссылки на подобные статьи, но мне откровенно лень, так как в твоем случае, никакого воспитательного значения они иметь не будут.    

[A_W]

TENRU значит все-таки леонтьев напел, панятна  

[TENRU]

A_W
Значит свою веру в добрые и благородные страны Бенилюкс, тебе подкрепить нечем ?
Панятна...    

[A_W]

TENRU про бенилюксы мы ничё не знаем, зато мы знаем шо путин перед выборами начал вижжать про врагов, многие засомневались в его душевном здоровье, и тут появляется павловский и бодро рассказывает, что визжать про врагов ето ахринеть как нормально и что весь бенилюкс тока и делает, что визжит про врагов, доказательств при этом не предъявляет. ну и кто в такой ситуации должен что-то подкреплять?    

[shim]

Немного о предстоящих президентских выборах, а также о том, что такое много демократии или мало... и вообще - насколько демократичен Путин в ущерб государству, или насколько он недемократичен адекватно внешним угрозам....
Есть такие понятия, которые политическим лилипутам-маргиналам либо непонятны, либо они умышленно отказываются их замечать...

Диспозитив России: прямая демократия сверху
Дмитрий Ульянов

Выборы прошли, их итоги еще будут обсуждаться. В тень от этих выборов отошло последнее на данный момент публичное выступление политика #1 в России - Путина перед избирателями. Мы полагаем, что это выступление не столь "технологично", как показалось тогда. В нем содержались элементы того, что с легкой руки политконсультантов теперь называется "план Путина".

Обращение Путина к нации перед выборами в Государственную думу требует осмысления. Во многом потому, что так называемое сообщество политических экспертов отказалось его осознавать и анализировать. Вместо этого они ограничились критикой, построенной на том, что президент не оправдал их ожиданий - он не назвал "преемника", не стал зачитывать "списки врагов", опроверг все старательно приписываемые ему бонапартистские суждения и решения.

"Политологи" так и не поняли своей главной ошибки - Путин обращался не к ним, но к народу. Более того, Путин высказал политическим теологам свое "фи", полностью отвергнув навязываемые ему понятия и действия. Политические "эксперты" уже который год отождествляют себя со всем населением страны, а свое видение развития России считают лучшим и единственно верным. Политик, который окажется в зависимости от таких рекомендаций, удалится от жизни в башню, построенную из чужих мифов и фантазий. Для главы государства, тем более такого, как Россия, это непозволительная роскошь. Президент нашей страны может и должен быть только плоть от плоти политической нации. Он обязан быть укоренен в действительности.

В чем же этот непонятый смысл выступления Путина, в чем его важность? Вроде бы Путин ограничился тем, что проговорил избитые вещи - про необходимость развития экономики, про участие в выборах. Впрочем, многие не понимают того, что эти простые явления действительности надо проговаривать, они определяют значение и смысл процессов, происходящих в России. Данные обстоятельства и являются, строго говоря, основными. Политика не сводится, как думают некоторые, к противостояниям элит и борьбе за "преемничество".

В стране, где хотят не выбирать, а лишь слушаться приказов сверху, действительно всегда есть попытка свернуть поле политики, заменить его красиво оформленным администрированием, в рамках которого в определенном отношении очень легко жить. Будущее кристально ясно, до мелочей предсказуемо - ведь все исполняют приказ, не нужно возиться с общественным мнением, ведь административный ресурс и политтехнологии тут достаточны для достижения определенной сверху цели. Вопрос в том, хотим ли мы на самом деле жизни в подобном государстве, возвращения худших элементов советской государственности в наш политический быт и закрепления их как единственно легитимных? Полагаю, что все те, кто требовал от Путина наречения "преемника", с уверенностью скажут, что нам не нужен такой строй, но, наоборот, нам нужна настоящая демократия. Но насколько недальновидным нужно быть, чтобы не понимать, что при демократии невозможны не то что объявления преемников, при демократии не допустимы вообще никакие преемники. Власть народа не совместима ни с какими авторитарными и квазиавторитарными построениями, последние - чужеродное тело для демократической политической системы, которое должно быть отторжено.

Речь Путина является ключом к пониманию его политической стратегии, того пути развития, который он предлагает России. Это "диспозитив" будущей России, построенной согласно принципам демократии. В существующих политических обстоятельствах президент России не просто является главой государства, он играет роль "суверена", ключевой позиции всего политического поля России, от решения которого зависит судьба страны. Очевидно, если бы Путин хотел установления в стране бонапартистского режима, столь желанного нашими "державниками", если бы он хотел создать тоталитарную систему, столь необходимую нашей оппозиции, то он бы воспользовался архаичной мифологией "преемников" и "врагов", столь активно подсовываемой ему патентованными лакеями. Однако что же выбрал Путин вместо этого? Он предпочел самоограничение и отказ от всех этих сомнительных концептов. Для того чтобы учрежденные Конституцией государственно-правовые формы обрели подлинно демократическую сущность, они должны быть наполнены демократическим содержанием, то есть быть избраны народом, а не назначены или одобрены сверху. Последнее было бы предательством демократии, перечеркиванием всех тех успехов, которые были достигнуты за последние годы. Путин против этого, в рамках его стратегии, его диспозитива будущее России не должно выглядеть таким образом.

Многие ошибочно полагают, будто бы демократия есть некий эталон идеального государственного устройства и управления, который падает с неба и достигается путем политического переворота, называемого "бархатной революцией". Президенту России, возможно, как никому иному, ясно, что с неба на нас будут падать отнюдь не политические режимы, что "оранжад" приведет не к демократии, а к тотальному закреплению у власти стаи жалких и омерзительных агентов Запада. Это будет крах демократии, потеря последней надежды на эффективное самостоятельное развитие России.

Необходимо понять, что демократия - это общественный процесс становления политического быта и ценностей политической нации. Без демократических предпочтений и ожиданий народа, без сформировавшегося политического действия демократический режим неосуществим. Носителем конечной и абсолютной власти является народ, и именно он сам по собственному желанию и волеизъявлению должен избирать как своих представителей, так и главу собственного государства. Россия не еще один штат Америки или дополнительный субъект новоявленного Европейского союза. А значит, российскую демократию мы должны строить сами, строить для себя, руководствуясь своим мнением и пониманием, а не присланными из-за границы инструкциями и брошюрками по развалу нашей страны и даже не желанием какой-либо части элиты, мечтающей получить власть для собственного обогащения. Безусловно, президент не способен учредить демократию единолично, этого не способен сделать никто, кроме народа. Именно поэтому Путин просил от граждан России содействия. Все, что мог сделать он сам: отказаться от поддержки какой-либо группы, выкинуть процедуру "помазанников на царствие" за пределы политической системы России, лишить сомнительных советников права говорить от лица народа, - все те самоограничения суверена, которые нужны для начала демократического процесса, он произвел. Путин собственной волей, своим решением установил предел своей власти, границу допустимого - и в этих рамках можно видеть его "стратегический императив". Последний заключается в том, чтобы сохранить демократические достижения и открыть пространство для оформления будущей независимой, великой России, власть в которой будет опираться не на поддержку извне, не на волю "первого лица государства" и не на аппетиты "новых аристократов". Власть будущей России должна держаться на главном политическом субъекте нашей страны - на ее народе.

И эта речь, это решение Путина - это важнейший индикатор, своего рода лакмусовая бумажка того, что у России есть достойное ее будущее. Обращение президента к народу - это обещание поддержки демократии, конституирование вектора развития нашей страны как независимой и демократической.

Не оставляют сомнения, что попытки всевозможных групп оказать на Путина давление, заставить его сменить диспозитив России на иной, более удобный какому-либо меньшинству, от этого не прекратятся. Поддержка народа необходима для победы стратегии Путина, направленной на установление демократии в России.

Неизбежно и то, что главе России будут активно указывать на такой вариант развития событий, как проигрышный, не обеспечивающий никакой безопасности будущему самого Путина. Многие будут говорить о том, что такой стратегический императив делает президента России, которого изберут в марте 2008 года, полностью независимым от того, который есть сейчас. Да, это тоже одно из условий демократии, и это правда. Но это только часть правды. Беспокоящиеся о безопасности Путина мыслят мифами прошлого, России, жившей не по установленному закону и праву, а по совсем иным "понятиям". Демократическая Россия должна и будет функционировать иначе, демократический политический процесс отличается от олигархического. Но дело не только в этом, искатели и создатели всевозможных институтов забывают о безопасности, которую дает История. Не та, которая написана в учебниках и пособиях по политической пропаганде, а та История, которая творится здесь и сейчас. Можно сомневаться в легитимности того, кто, солидаризовавшись с решением узкой социальной группы, передал власть последней, но невозможно ставить под вопрос легитимность того, кто доверил решение народу. Творцов демократии защищает их народ, те люди, которым поверили, к которым отнеслись не как к толпе, не как к глупым и безмозглым нелюдям, что старательно делает наша "оппозиция", предполагая, что только поддерживающие ее интересы имеют право носить гордое имя Человека. Да, Путин выступил против такого подхода, он попросил народ, не приказал ему с высот презрительным указом самодержца, но обратился с просьбой, с просьбой как к достойным носителям высшей власти. Если народ поверит и ответит президенту взаимностью, то воля высшего политического субъекта России станет лучшей защитой, куда разумнее тогда о безопасности будет думать тем, кто этот народ предал, кто его обворовал, кто использовал демократическую обертку, чтобы не выслушать волю и глас народа, а лишь обмануть его.

На кону сейчас стоит очень многое, не стоит заблуждаться, что становление демократии не сопряжено с массой рисков, наоборот, подобное конституирование, следование избранному Путиным диспозитиву - это очень рисковое и тяжелое мероприятие. В случае поражения, если победит не народ, а Запад или мелкие элитарные группы, Россия рискует потерять все, в случае победы - мы получим все.

Не стоит предаваться панике от завершения того, к чему многие привыкли, нужно смотреть в будущее с надеждой, с верой в нашу собственную страну, способную преодолеть все те трудности и проблемы, которые есть у нее сейчас. Лучшее - это враг хорошего. Россия должна стать лучшей!

[Для просмотра ссылки зарегистрируйтесь]

[TENRU]

A_W

про бенилюксы мы ничё не знаем

Вот на этом и сойдемся. Всё остальное - предмет личной веры.    

[shim]

Статья о последнем поколении советских детей, которые сейчас на пороге возраста "яппи", и они жаждут советского ренессанса...

Хочу в СССР!
Ольга Андреева, Григорий Тарасевич, Сергей Шейхетов

Исследования социологов показывают: советское детство сейчас в моде. «Хочу обратно в СССР. Как хорошо тогда было -- наверное, самое лучшее время в моей жизни» -- все чаще и чаще эту фразу можно услышать не только от ветеранов, чья биография накрепко связана с советскими временами, но и от тех, кому едва-едва исполнилось 30. Люди, которым в 1991 году было по 13-15 лет, с любовью коллекционируют советские фильмы и обмениваются воспоминаниями о пионерском детстве. Ностальгия по советскому прошлому становится распространенным явлением среди тридцатилетних
[Для просмотра ссылки зарегистрируйтесь]
«Нам повезло, что наши детство и юность закончились до того, как правительство купило у молодежи СВОБОДУ в обмен на ролики, мобилы, фабрики звезд и классные сухарики (кстати, почему-то мягкие)... С ее же общего согласия... Для ее же собственного (вроде бы) блага...» -- это фрагмент из текста под названием «Поколение 76-82». Те, кому сейчас где-то в районе тридцати, с большой охотой перепечатывают его на страницах своих интернет-дневников. Он стал своего рода манифестом поколения.
Анализ молодежных ресурсов интернета и других текстовых источников показывает: отношение к жизни в СССР поменялось с резко негативного на резко позитивное. За последние пару лет в интернете появилась масса ресурсов, посвященных повседневной жизни в Советском Союзе. «76-82. Энциклопедия нашего детства», пожалуй, наиболее популярный из них. Само название говорит о том, кто является аудиторией данного ресурса -- все, кто родился в период между 1976 и 1982 годом. Одноименное сообщество в ЖЖ входит в тридцатку наиболее популярных. Его завсегдатаи с искренней любовью обсуждают фильмы про Электроника, гэдээровские «вестеры», лезвия «Нева» для безопасных бритв и напиток «Буратино».

От «тупого совка» к «золотому веку»
Забавно, что всего лишь полтора десятилетия назад те же самые люди, которые сегодня с нежностью вспоминают символы минувшей эпохи, сами отвергали все советское и стремились как можно меньше походить на своих более консервативных родителей.
Странное беспамятство молодежи распространяется и на более близкое прошлое. На рубеже 80−х и 90−х значительная часть молодых людей мечтала вообще уехать -- эмиграция даже в страну третьего мира считалась более привлекательной, чем жизнь в разваливающемся советском государстве:
«Хоть тушкой, хоть чучелом, только быстрее из этого бардака».
«Советская одежда --- кошмар, убожество, носить невозможно, одни галоши «прощай молодость» чего стоят. Советская техника сделана явно не руками, а чем-то другим: не работает, не чинится. Советские продукты -- это колбаса, на 90% состоящая из туалетной бумаги, масло из маргарина и пиво на воде»...
Кто бы лет пятнадцать назад осмелился отрицать эти аксиомы?!
[Для просмотра ссылки зарегистрируйтесь]
Но, как известно, время -- лучшее средство от детской болезни левизны. Повзрослев, молодые люди перестали быть столь категоричными. Теперь уже воспоминания о телевизорах «Рубин», магнитофонах «Вега», духах «Красная Москва», клетчатых рубашках, красных пальто, мороженом по 15 копеек и газировке в автоматах вызывают легкую грусть и сожаления о том, что их никогда уже больше не будет.
Советское прошлое стремительно обрастает трогательными легендами и на глазах превращается в прекрасный миф о золотом веке человечества. Современные тридцатилетние так жаждут сказку, что готовы ампутировать собственную память.
В конце 80−х годов мало кому из них пришло бы в голову восхищаться песнями советской эстрады или советскими фильмами -- уж слишком примитивно. Важнее было понять, как побыстрее разбогатеть, получить максимум разно­образия в сексе, добиться успеха и признания в большом городе. Вместо ВИА «Самоцветы» и фильмов о деревенской жизни последние советские подростки хотели смотреть голливудские триллеры и слушать Scorpions и Queen.
Но время проделало с ними свой обычный трюк: сполна получив то, о чем мечтали на заре туманной юности, современные тридцатилетние стали мечтать о том, что так безжалостно когда-то презирали. И старые советские фильмы про войну и освоение целины вдруг обрели в их глазах смысл, который когда-то они видеть категорически отказывались.
Почему люди, отвергавшие все советское, вдруг стали ностальгировать по времени, которое они едва успели застать? Если верить социологическим исследованиям, причин две. Одна из них лежит на поверхности: ностальгия по Советскому Союзу во многом просто ностальгия по детству. Идеализировать детские годы свойственно всем. Плохое забывается, остаются только светлые воспоминания о том, какой замечательный вкус был у мороженого и как радостно выглядели люди на демонстрации.
Однако, похоже, для нынешнего поколения тридцатилетних ностальгия стала своеобразной религией, во многом определяющей их отношение к жизни вообще. Они гордятся тем, что им довелось жить в Советском Союзе, и считают, что именно советский опыт делает их несравнимо лучше современной молодежи, которая выросла уже после 91−го года:
«И все-таки если бы я выбирал -- выбрал бы конец 80−х. Я тогда еще ничего не понимал. Мне было 17-19 лет. Я не умел общаться, я не умел влюбляться, я ничего не хотел от жизни и вообще не понимал, как и зачем люди живут... Из этих лет я не вынес ничего, а -- мог бы (это я теперь только понял). Наверное, поэтому они -- самые теперь мои времена, любимые, сумбурные, неясные», -- пишет roman_shebalin.
Ему вторит другой автор интер­нет-дневника tim_timych:
«Как же я хочу вернуться в детство! В наше детство. Когда не было игровых приставок, роликовых коньков и ларьков с кока-колой на каждом углу. Когда не было ночных клубов и все собирались на репетиции местной рок-группы, игравшей ДДТ и Чижа. Когда слово стоило дороже денег. Когда были мы».
Причина такой «недетской» ностальгии, видимо, глубже, чем просто тоска о прошедшей юности. Идеализируя советское прошлое, современные тридцатилетние не­осознанно говорят о том, что им не нравится в настоящем.

От несвободного государства к несвободным людям
«В детстве мы ездили на машинах без ремней и подушек безопасности. Поездка на телеге, запряженной лошадью, в теп­лый летний день была несказанным удовольствием. Наши кроватки были раскрашены яркими красками с высоким содержанием свинца. Не было секретных крышек на пузырьках с лекарствами, двери часто не запирались, а шкафы не запирались никогда. Мы пили воду из колонки на углу, а не из пластиковых бутылок. Никому не могло прийти в голову кататься на велике в шлеме. Ужас!» -- это все из того же «манифеста».
«Мы стали менее свободными!» -- этот крик отчаяния звучит во многих записях. Вот еще одна цитата:
«Вспоминаю о том времени, и основное ощущение -- это чувство полнейшей свободы. Жизнь не была подчинена такому жесткому графику, как сейчас, и свободного времени было намного больше. У родителей отпуск был месяц, а если кто-то болел, то спокойно брал больничный, а не ходил еле живой на работу. Можно было идти, куда хочешь, и никто тебе не запретит. Не было кодовых замков и домофонов, не было охранников в каждом подъезде, в каждом магазине. Аэропорт был интереснейшим местом, откуда начиналось путешествие, а не частью зоны строгого режима,  как сейчас. Вообще, табличек типа "Прохода нет", "Только для персонала", "Запрещено" почти не было».
Происходит странная метаморфоза воспоминаний. В Советском Сою­зе грозных надписей «Проход запрещен!» было куда больше, чем сейчас. Но наша память о детстве их аккуратненько стирает, а память об увиденном пару дней назад достраивает эти пресловутые таблички.
[Для просмотра ссылки зарегистрируйтесь]
Объективно советское общество было куда менее свободным, чем нынешнее. И не только в политическом плане. Жизнь человека двигалась по строго расписанному маршруту: районный детский сад -- районная школа -- институт/армия -- работа по распределению. Вариации были минимальны.
То же самое и с бытом. Все ели одинаковые биточки, ездили на одинаковых велосипедах и вывозились на одни и те же «Зарницы». Длинные волосы, косуха с клепками, даже элементарные джинсы -- все это могло вызвать внимание милиции или как минимум осуждающие взгляды старушек у подъезда. Сейчас -- ходи в чем хочешь и, если ты не похож на узбека-неле­гала, милиции на тебя наплевать, да и бабушкам тоже, тем более что их вместе со скамеечками у подъездов уже почти не увидишь.
Каждый мог стать революционером, нахамив по мелочи бригадиру или придя в школу без пионерского галстука. Сейчас мы живем в одном из самых свободных обществ за всю историю человечества. Речь опять-таки не о политике, а, скорее, о культуре и образе жизни. Государство по минимуму вмешивается в частную жизнь человека. Пресловутая «вертикаль власти», насквозь пронизывающая политический процесс, никогда не переступает порога квартиры. А само общество еще не успело выработать достаточно твердых норм и не может указывать гражданину, что можно, а что нельзя.
Откуда же берется это ощущение несвободы? Скорее всего, оно идет изнутри. Нынешние тридцатилетние сами загоняют себя в очень жесткие рамки. Нужно работать и зарабатывать, нужно выглядеть прилично, нужно вести себя серьезно, нужно иметь мобильник с «блютузом», нужно есть пищу без ГМ-доба­вок, нужно читать Минаева и Коэльо. Нужно, нужно, нужно!
У тридцатилетних настоящая свобода -- это не свобода слова или собраний, а прежде всего возможность жить спокойно, не напрягаясь и иметь много свободного времени. А ведь от них ожидали, что они станут первым поколением, свободным от «совка», поколением энергичных строителей капитализма. В начале 90−х это примерно так и выглядело. Молодые люди с энтузиазмом занялись бизнесом, карьерой, с упоением окунулись в мир потребительских радостей. Но постепенно энтузиазм пошел на убыль. На каком-то этапе они просто «перегорели».
Сегодня для большинства из них работа и карьера остаются основными жизненными ориентирами. Однако нет уже того драйва, который был неотъемлемой частью их жизни в 90−е. Большинство по-преж­не­му оценивает жизненный успех как возможность потреблять как можно больше: «Чем больше квартира, чем дороже машина -- тем успешнее человек». Но многие вещи уже куплены, впечатления получены, амбиции удовлетворены. Жить скучно!

КГБ в голове
Если провести контент-анализ, скорее всего, выяснится, что частота употребления слова «безопасность» за последние двадцать лет выросла в сотни раз. В СССР была всесильная организация -- Комитет государственной безопасности. Ее боялись, о ней рассказывали анекдоты. Но сама идея безопасности не была столь навязчивой.
Зато сейчас это слово ключевое на всех уровнях -- от высокой политики до собственной квартиры. Нас повсюду окружают секретные пароли. Войти в подъезд -- код, открыть квартиру -- несколько замков, включить компьютер -- пароль, загрузить собственную электронную почту -- снова пароль...
Но никто ведь не навязывает эти правила, люди их выбирают сами. И с грустью вспоминают детство: «Мы уходили из дома утром и играли весь день, возвращаясь тогда, когда зажигались уличные фонари -- там, где они были. Целый день никто не мог узнать, где мы. Мобильных телефонов не было! Трудно представить. Мы резали руки и ноги, ломали кости и выбивали зубы, и никто ни на кого не подавал в суд. Бывало всякое. Виноваты были только мы, и никто другой. Помните? Мы дрались до крови и ходили в синяках, привыкая не обращать на это внимания».

Игрушки с помойки против китайских сабель
Детские игрушки и игры -- это целый мир. У многих он оставляет куда более яркий след в памяти, чем взрослые забавы типа автомобиля «тойота» или должности начальника отдела
[Для просмотра ссылки зарегистрируйтесь]
У миллионов советских детей был любимый мишка -- кургузый, линялый, неубедительный. Но именно ему доверялись важнейшие секреты, именно он исполнял роль домашнего психоаналитика, когда нам было плохо. А с каким упоением мы играли в «красных» и «белых», вооружившись винтовками, выструганными из палок!
Снова процитируем дневник пользователя tim_timych: «Каково было лазать по гаражным массивам, собирая никому не нужный хлам, среди которого иногда попадались такие жемчужины, как противогазы, из которых можно было вырезать резиновые жгуты для рогаток. А найденная бутылка ацетона с упоением сжигалась на костре, где из выброшенных автомобильных аккумуляторов плавился свинец для картечи, лянги и просто так, от нечего делать, ради интереса поглазеть на расплавленный металл».
Рыночная экономика породила простой принцип: все, что востребовано, должно быть коммерциализовано. Помните, как в дворовых компаниях играли в рыцарей? Как делали из найденного на свалке хлама щиты и мечи? Теперь пластмассовые доспехи и оружие продаются в любом киоске: хочешь -- пиратскую саблю, хочешь -- скифский акинак. Стоит это все копейки: чтобы купить набор легионера или ковбоя, достаточно несколько раз сэкономить на кока-коле.
Фейерверки и петарды продаются уже в готовом виде, и не нужно проводить химические эксперименты за гаражами. А плюшевых мишек китайского производства можно покупать мешками. Только все реже среди них обнаруживается тот самый косоухий уродец -- любимый и единственный...
Глядя на своих детей, нынешние молодые люди испытывают двойственные чувства. С одной стороны, завидно: пойти в киоск и за какие-то копейки купить точную копию пистолета-пулемета «Скорпион» с магазином и боекомплектом в тысячу пуль -- да за это мальчишка 80−х, не задумываясь, согласился бы продать душу или выносить каждый день мусор! Вот только нет в нем аромата уникальности. В него не вложен собственный труд (когда бледный аналог такой штуки делался своими руками), с ним не связана исключительность случая (если это был подарок, допустим, привезенный из-за границы).
И в итоге пылится это оружие где-то под кроватью: не беда -- папа завтра новое купит. Папа не обед­неет, он хорошо зарабатывает.
А вот ребенка жалко.

Друзья остались в СССР
Еще один повод для ностальгии -- легенда о чистых и открытых отношениях между людьми. Вот alta_luna вспоминает:
«Такой дружбы, какая была у моих молодых родителей с другими молодыми парами, больше у них в жизни и не случалось. Помню интересное -- мужчины в командировках, женщины ждут».
В другом дневнике читаем: «У нас были друзья. Мы выходили из дома и находили их. Мы катались на великах, пускали спички по весенним ручьям, сидели на лавочке, на заборе или в школьном дворе и болтали, о чем хотели. Когда нам был кто-то нужен, мы стучались в дверь, звонили в звонок или просто заходили и виделись с ними. Помните? Без спросу! Сами!»
Тридцатилетние страдают оттого, что друзей становится все меньше. На них просто не хватает времени. Чтобы повидаться со старым другом, приходится договариваться о встрече чуть ли не за месяц.
Да и сами встречи становятся все короче и формальнее: все заняты, у всех дела. Возможность в любое время связаться с человеком и отменить или изменить предыдущие договоренности провоцирует не­обязательность:
«Извини, планы изменились, давай сегодня не в 5, а в 8 или лучше завтра в 5. А лучше давай завтра по ходу дела созвонимся и договоримся».

Времени нет
Большинство тридцатилетних недовольны своей жизнью, но не видят реальных возможностей ее изменить. Чтобы что-то менять, нужно время, а его-то как раз и нет. Стоит только на минуту приостановить стремительный бег, как сразу тебя отбрасывает на обочину. А этого тридцатилетние не могут себе позволить.
«Скоро 30. Времени нет. Тахикардия, пульс 90 ударов/мин вместо положенных 70. Пью лекарство, не читая инструкции, доверяю врачу. Некогда ознакомиться с инструкцией по эксплуатации купленной машины, только отдельные пункты. Договор кредита подписал в банке, пробежав глазами. Лишь убедился, что там моя фамилия и код, служащим тоже некогда.Когда последний раз пил пиво с друзьями? Не помню, больше года назад. Друзья -- рос­кошь. Только для подросткового возраста. С мамой разговариваю, когда она позвонит. Нехорошо это, надо бы самому почаще. Прихожу домой, жена и дети спят. Поцелую дочь, постою над сыном, обниму жену. На выходных включаю телевизор, медитирую в экран, одновременно перещелкивая все каналы, один некогда смотреть, да и неинтересно уже. Какую книгу я хотел
дочитать? Кажется, «Анну Каренину», половина осталась. Не дочитаю, слишком большая. Не получается. Времени нет, бегу. Бегу. Бегу», -- жалуется на жизнь contas.

Революция во имя велосипеда?
«В последнее время очень часто думаю о том, какую великую страну мы просрали. Страна эта называлась СССР. Это была великая и свободная страна. Которая могла посылать всех и диктовать свою непреклонную волю всем на нашей планете Земля», -- пишет в своем дневнике пользователь fallenleafs.
Ностальгия по собственному детству порой плавно переходит в ностальгию по политическому режиму. Советский Союз стал ассоциироваться с государственным развитием, размахом, имперской мощью, а также со спокойной, стабильной и счастливой жизнью:
«Это было время, когда не было безработицы, терроризма и национальных конфликтов, отношения людей были просты и понятны, чувства искренни, а желания незамысловаты».
Ностальгия по прошлому в различные эпохи оказывалась весьма мощной движущей силой общест­венно-политического развития. Например, возвращение социалистических партий во власть в некоторых восточноевропейских государствах уже в постсоветский период также во многом было вызвано ностальгией по советским временам.
[Для просмотра ссылки зарегистрируйтесь]
Нам представляется, что в современной России ничего подобного произойти не может. Поколение тридцатилетних слишком аполитично, слишком погружено в личную жизнь, чтобы оказать серьезную поддержку хоть какой-то политической силе. И если неудовлетворенность собственной жизнью будет расти, это лишь еще больше подстегнет их политический абсентеизм. Вместо активных действий нынешние тридцатилетние выбирают тихую грусть о светлой поре своего детства, которая ушла безвозвратно.
Последнее поколение советской молодежи в целом было отмечено благодатной печатью глубокого безразличия к политике. Пока взрослые ломали советскую систему, а потом на ее развалинах пытались строить что-то новое, молодые люди занимались личными проблемами. Единственная сфера общественной жизни, в которой это поколение преуспело, -- это бизнес. Именно поэтому среди них так много бизнесменов или менеджеров и так мало политиков или общественных деятелей.
Но желание связать безвозвратно ушедшее прошлое с безжалостным настоящим далеко не всегда может быть интерпретировано в русле политических акций. Ведь тоскуют не столько по социальному строю, сколько по плюшевым мишкам, ка­закам-разбойникам и первому поцелую в подъезде. Трудно представить себе революцию под лозунгом «Верните мне право кататься на велосипеде и быть счастливым!» Впрочем, в мае 1968−го французские студенты строили баррикады под лозунгами типа «Под мостовой -- пляж!» и «Запрещается запрещать!».
Кажется, лишенные политических амбиций нынешние тридцатилетние видят проблему исторических перемен совершенно по-другому. Советский мир позволял им быть человечными, а современность -- нет. После всех социальных катастроф ХХ века впервые становится понятно, что в любом политическом устройстве главной и единственно важной фигурой остается человек. И буйство потребительских инстинктов -- такая же обманка, как и коммунизм, обещанный к 80−му году. У нас больше не осталось иллюзий, у нас больше нет ни одной надежды на то, что спасение человека придет откуда-то со стороны -- от политики или экономики, не так уж и важно.
Нынешние тридцатилетние, похоже, первое поколение русских людей, оставшееся один на один с собой. Без костылей идеологии, без волшебной палочки-выручалочки в лице Запада. И тут воспоминания о советском прошлом действительно начинают жечь душу беспощадным огнем зависти.
Для того чтобы ощутить собст­венную человеческую ценность, возможностей было мало, но все они были отлично известны каждому. Все знали, какие книги надо прочитать, какие фильмы посмотреть и о чем говорить по ночам на кухне. Это и был личностный жест, дающий удовлетворение и вселяющий гордость. Сегодняшнее время при бесконечности возможностей делает такой жест почти невозможным или по определению маргинальным. Человек оказался перед лицом чудовищной бездны самого себя, собственного человеческого «я», которое до сих пор всегда было удачно закамуфлировано проблемой социального запроса.
Поколение тридцатилетних лишилось права на привычное местоимение «мы». Это растерянность не перед временем с его экономической жесткостью, но перед собственным отражением в зеркале. Кто я? Чего я хочу? Отсюда и медитации на тему юности. Человек пытается отыскать ответ на мучительные вопросы там, где он начинался как личность. Но это путешествие не в советское прошлое. Это путешествие в глубину собственной души и собственного сознания.
[Для просмотра ссылки зарегистрируйтесь]