Нарабатываем практику: проза

[Aquasonick +]

Неееееееееет!!!! Какой кошмар... я не успел.
Ну и фиг с ним. Пустьтогда будет будет вне конкурса. Продублирую его в теме.



Как всегда очень переживал за своего героя.

Внимание: Присутствует ненормативная (для литературы) лексика.
Впечатлительным не читать.[/size]

«В мире есть только два испытанных способа уничтожить человека. Уничтожить морально и уничтожить физически. Какой из них страшней выбирайте сами.»

Избранный.

Осень. Центр Черноземья. Середина 80-х. Огромное скошенное поле, в 5-х километрах от посёлка городского типа, «N».

Павел спиралью к локтю, наматывал на руку Андрея прочную верёвку. Андрей, лежа на спине, наблюдал за его действиями, и пытался понять, что происходит. Лицо его выглядело несколько растерянным, грязные в пыли волосы, из разбитой нижней губы, вниз по скулам стекала алая кровь. Во рту царствовал сладкий и приторный её вкус.

Вокруг Андрея на расстоянии примерно 5 метров и на одинаковом расстоянии друг от друга, находилось четыре стареньких, но достаточно мощных даже по нашим временам, мотоцикла. Два «Урала», «Ява» и «Восход». Все они, кроме одного, располагались в противоположную от Андрея сторону.
«Восход», принадлежавший Павлу, лежал на боку. Подставка, потерянная ещё в том году, она оказалась не такой уж нужной в условиях сельской местности, и он быстро без неё привык. Сам Павел был достаточно разумным и с сильным характером человеком. Умеющий хорошо разговаривать, он при желании мог заболтать кого угодно.
Три остальных мотоцикла находились в вертикальном положении.

На первом повидавшим всё на свете «Урале», сидел ещё один Павел, которого друзья для различия звали Павлентий или «за глаза» обидной кличкой Павлин. Молодой, смелый человек, с угрюмым, загорелым лицом и вечно разбитым носом. Когда и главное где он успевал его разбить, он некому не говорил, но друзья строили предположения что это из-за девчонки в соседнем селе, куда он частенько наведывался укрепить свои позиции.

На втором Урале, сидел Василий, очень живой и циничный парень. С детства прославился в селе своими живодёрскими способностями. Но после Армии к счастью для дворовых кошек и собак, свой цинизм он стал вымещать на приезжих городских, которые по осени традиционно заполняли местное общежитие и почти все окрестные избы.

Четвёртого владельца мотоцикла, который в данный момент помогал первому Павлу завязывать верёвки у ног Андрея, звали Дмитрий. Человек тоже достаточно циничный и равнодушный к любым состраданиям человека. Он был не очень неразговорчивый, но крайне исполнительный и всегда нужный в компании, человек.
Если надо было перелазить через огород за яблоками, подойти к малознакомой девушке или спровоцировать на драку какую-нибудь компанию, то Дмитрий, не споря, всегда шёл первым. Спорить за власть в группе было для него глупым, ненужным занятием. Ввиду своего слабого интеллекта, особым уважением он не пользовался, но как-то, за его покорную смелость после одного удачного похода в дальний посёлок, ему достался модный, отобранный у кого-то, мотоцикл Ява, которым впрочем, он особо не гордился и часто давал всем кататься.

Глядя, как Павел усердно накручивает на его руку верёвку, Андрей интуитивно почувствовал, что они задумали что-то серьёзное.
- Мужики. Хорош вам. Чего вы делаете? - пытался он найти с ними нужный контакт.
- Руку на место! Руку, Я сказал!! - Павел, слегка приподнявшись, свободной рукой в который раз сильно ударил его кулаком по щеке, и рука Андрея опять обмякла.
Василий сидел на своём мотоцикле задом наперёд, курил и с нескрываемым интересом наблюдал за происходящим.
Павлентий наоборот сидел к происходящему спиной, облокотившись  локтями о руль, меланхолично наблюдал как красное солнце, медленно ползёт к горизонту. Всё происходящее сегодня ему было не интересно. Поскорей бы всё закончилось, и он пока ещё светло, снова поедет к ней. Сегодня он обязательно обещался.

- Что вы задумали? - Андрей уже не обращал внимание на удары... всё его внимание было приковано к тому, что сейчас делали с ним эти двое.
- Скоро узнаешь - Павел, наконец, обмотал его руку, сделал на ней какой-то хитрый узел и прижав её коленом к земле, коротким металлическим штырём проткнул... узел верёвки, и с силой вонзил его в землю, тем самым, жёстко приковав его руку к земле. Привстав, он камнем заколотил его поглубже.
После этого, захватив с собой второй штырь, второй моток верёвки и камень, он перебрался по другую сторону Андрея и начал проводить туже операцию уже со второй рукой.
Дмитрий неспешно продолжал возиться с первой ногой.
- Чего возишься? - коротко на него взглянув, сердито спросил Павел.
- Да успеем... куда торопиться..., Светло ещё. - Дмитрий попробовал проткнуть штырём завязанные узлы. Не получилось.
- Быстрей давай - поторопил его Павел.
Дмитрий попробовал проткнуть ещё раз и поняв что перетянул верёвку, начал её ослаблять.
Андрей смирился. Он, расслабил тело, откинул назад голову, и грустно созерцая чистое небо, начал ждать, свою таинственную участь.

Он прожил в посёлке чуть больше 3-ёх месяцев. Не ужившись с родителями, приехал сюда из города, сразу по окончании ПТУ работать механизатором..., благо давали жильё и обещали хорошую зарплату.
За его смазливое личико, гордый нрав и светский манеры, его сразу полюбили почти все окрестные девчата и естественно тут же невзлюбили почти все местные молодые парни.
К чести Андрея он не боялся стычек. Не прячась, гордо вступал почти в любые кулачные единоборства. Даже к концу второго месяца, успел завоевать себе некоторый авторитет. Многие из его противников вдруг стали с ним здороваться, но как-то вечером возле ларька он столкнулся с этой группой, и началось....
Сегодня, выловив его на пустынной улице, они вдруг слишком подозрительно по дружески завели с ним разговор. Потом вдруг не с того не с сего предложили ему с ними покататься и он «повёлся».
Ребята были в посёлке одни из самых крутых, и если кто-то увидит, как он с ними катается, то конец всем «наездам» со стороны местных ребят. К тому же была мысль, что может они его приняли и хотят наладить контакт.
Контакт получился неожиданным, а может и наоборот самым ожидаемым. Как глупо.
Они привезли его сюда, на середину скошенного осеннего поля. Не церемонясь избили, повалили на землю и расставив мотоциклы, начали привязывать к его ногам и рукам, какие-то верёвки.  
Глупо.

- Ну, вы скоро там? - обернувшись в пол оборота, спросил угрюмый Павлентий, и не глядя сплюнул.
Почти туже раздался весёлый хохот Василия.
- Ха-ха-ха... - он показывал пальцем на заднее сиденьё  Павлентия. Там жирно красовался вылетевший изо рта слюнявый сгусток.
Павлентий машинально, вытер его локтём рубашки, чем вызвал  ещё более истеричный смех Василия.
- ...Ру... ка... вооом.... - еле произнёс он, давясь от смеха.
Павел и Дмитрий с улыбкой посмотрели на Павлентия, на Василия, и монотонно продолжили свою работу.
Павлентию было не до смеха. Поняв свою оплошность, он попытался незаметно вытереть руку уже об брюки. Заметив этот жест, Василий чуть не свалился с мотоцикла.
- Нет..., ха-ха... вы посмотрите... вы чё не смотрите...? - Василий корчился от смеха на своём мотоцикле.
«Врезать что ли» - подумал Павлентий - «Или послать». Чуть подумав, он выбрал среднее.
- Если ты сейчас не заткнешься, я тебе врежу! Придурок!
- Сам придурок... - продолжал тот хохотать. Заткнуть «угорающего» Василия было не так-то просто даже Павлентию.

Тем временем, закончив со второй рукой, Павел встал и направляясь к мотоциклу Василия потянул её за собой.
Заподозрив совсем уж неладное, Андрей почувствовал приступ страха. Бесцеремонный хохот Василия почему-то только больше нагнетал вокруг него зловещую атмосферу. «Что они задумали?». «Почему он ржёт?».
- Да куда ты привязываешь?!- Василий наконец-то  успокоился. - Сюда вяжи.
- Ну вот сам и вяжи. - Павел передал ему конец верёвки, и направился опять к Андрею. Василий, продолжая по инерции улыбаться, начал неспешно её привязывать.
Подойдя к левой руке Андрея, Павел поднял другой конец верёвки и потащил его уже к своему мотоциклу.
Дмитрий тоже, наконец, выпрямился и держа конец верёвки в руке начал определять к какому мотоциклу его вести. Поколебавшись, потащил к своей Яве.
- Куда ты понёс её, придурок? - захохотал опять Василий. - Вы меня сегодня уморите.
- К Павлентию неси. - крикнул, обернувшись Павел,. - Ты как их растягивать собрался? - добавил он чуть тише, сидя на корточках возле своего поваленного «Восхода», и продолжая вязать верёвку к своему мотоциклу.
Дмитрий молча пошёл к мотоциклу Павлентия. Тот продолжал сидеть ко всему спиной и наблюдая, как пурпурное солнце, уже почти касалось горизонта.
Андрей же почувствовал, как его сердце начало учащённо биться.

Через пару минут, когда Павел, проверив, что навязал у его ног Дмитрий, и потащил оставшийся кусок верёвки к Яве, Андрей уже почти догадался, что они задумали.
- Вы чего... С ума сошли? - спросил он тяжело дыша, когда закончив все приготовления, над ним как Титан завис Павел.
- Мы нет. А вот ты скоро сойдёшь? - парировал его вопрос Павел.
- Что вы задумали?
- Мы решили разорвать тебя на части. - спокойно произнёс Павел.
Андрей замолчал, пытаясь понять сон это или реальность.
К Павлу подошел Дмитрий и встал рядом с ним.
- Ты только не обижайся,  - начал с издёвкой Павел - но ты нас достал. Набил морду Серому, хотя тот младше тебя на 2 года. Послал на х... Василия. Со мной подраться решил. Ты чего такой бурой? Ты кто вооще?
- Я не бил Серого... Он сам первый меня ударил - лёжа начал защищаться Андрей.
- Чё ты пиз...шь? - вступил в разговор Василий, слезая с мотоцикла - Ты бля тут вооще никто. Ты должен ходить тут по струночки и кланяться всем, а ты бля наших баб снимаешь. А?! - подойдя вплотную к Андрею, он с силой ударил его ногой по почкам. - Чё ты корчишься сука? больно что ли?! - он ударил его ещё раз. Его глаза минут пять назад были ещё добрыми и веселыми, а сейчас они мгновенно превратились в безумные. Расширенные пугающие зрачки говорили о том, что он опасен.
- Светка просила тебя к ней не приходить, а ты опять пришёл - продолжил невозмутимо Павел. - Какого хрена ты к ней припёрся?
- Как сказала  ...? - сопротивлялся Андрей, отводя взгляд от Василия - Не может быть! Не могла она такого сказать...
- Бля, ты что хочешь сказать Павел пиз..ит?? - Василий опять ударил го по почкам. - Павлух, х...ли ты пиз..шь? - обратился он уже к Павлу.
- Да зуб даю? - очень спокойно и иронически произнес тот. - Я сам с ней разговаривал. Ты бля некому тут не нужен. Я со всеми разговаривал. Все тебя на х..й посылают... А ты петухом тут ходишь. Слышишь, ты?
- Да потому что он петух и есть - сплевывая, ответил за него Василий.
Андрей не знал что ответить. Но тем не менее, этот разговор надо как-то держать. Надо как-то «отмазываться».
- Помнишь, когда мы тебя первый раз побили? Ты нам что обещал... А?
- Да чё ты с ним разгова...
- Вася, бля заткнись! - резко перебил его Павел - Так что ты нам обещал? - наклонился он над испуганным Андреем.
- Не помню... - честно ответил тот.
- Ха. А почему я бля помню. А? - он нервно ударил его по икроножной мышце. - Ты обещал вести себя скромней и не на кого не «нарываться». А что потом было? - он наклонился над ним ещё ниже, глядя строго ему в глаза.
Андрей молчал.
- А потом тебя видели пьяным на дискотеке, - повторил он очень отчётливо, - где ты ходил с какой-то Зинкой и расталкивая и посылая на х... всех малолеток ....
- Кстати, что за Зинка? - выпрямившись, спросил он тихо у Василия.
Тот пожал плечами, провожая глазами наверно один из последних гусиных клинов плавно плывущих по направлению к югу.
- Эй. Хорош вам там пи..еть! Дискуссию развели... - крикнул издалека Павлентий.
- О! Павлентий проснулся. Какие он слова-то у нас знает. - съязвил с улыбкой Василий направляясь к своему мотоциклу. - Дис-ку-сия... - язвительно повторил он слово.
Павлентий отмолчался.
- Я не знаю никакой Зинки. - глаза Андрея бегали не зная на чём остановиться.

- Короче всё! Приплыл ты. - вынес вой вердикт Павел и направился к своему мотоциклу. Дмитрий, глядя на него, пошёл к своему.
- Подождите мужики.  - у Андрея вдруг резко разболелась голова - Неужели вы за это меня... разорвете на части?
- Ага. - коротко ответил Павел даже не обернувшись.
Андрей представил как из его тела, будут выскакивать кости, выворачивая наружу, мясо вены, кожу... ему стало жутко. «Бред!! Это всё не может быть. Это всё происходит понарошку. Такое не бывает. Как так. Суки». Мир вдруг резко перевернулся в его сознании. «Этого не может быть начал без устали повторять он про себя». Только начала налаживаться жизнь. Только завоевал сердце самой красивой и умной девушки посёлка. Директор колхоза, где он работал, пообещал выделить квартиру, если он жениться и останется тут. Появились друзья.... «Этого не может быть. Они что... Придурки? Они прикалываются. Не могут за это поступать с людьми даже такие придурки как они» .
- Павел...? Ну извините меня. Ну хватит вам. - Андрей инстинктивно выдавил из себя улыбку, пытаясь завоевать симпатии со стороны этой компании.
- Поздно! - как молотом ударил Василий, толкая вперед свою технику, и наблюдая, как натягивается верёвка.
- Люди. Ведь вас же посадят. На фиг, вам это всё надо. Вы охренели что ли? - Андрей искал последние нитки соприкосновения с этой безумной компанией.
- Слышь Павлух - крикнул с издевательской улыбкой Василий Павлу. - Он о нас беспокоится.
Павел как будто ждал этого диалога и подошел обратно к Артёму.
- Хочешь, я тебя успокою? - он остановился за метр до Андрея - Здесь как ты видишь поле. Да? Сейчас сентябрь. До зимы сюда больше некто не сунеться. А зимой когда растает снег, здесь пройдёт борона и если кто-нибудь и найдёт тут твои остатки, то за это время все уже забудут кто ты, откуда ты и кто были твои враги... Улавливаешь? А если тут будет рыхлить землю какой-нибудь тракторист наподобие нашего Петровича, - он хитро посмотрел на Василия, - то этот вечно косой хрюндель, скорей всего тебя не заметит и сравняет с землёй.
- Кстати он здесь и пашет - вставил Василий. - Это его поле.
- Во. - подтверждающе указал рукой на Василия Павел. Так что если кто-нибудь лет через 10 и найдёт тут какую-нибудь твою кость, то уж точно о тебе некто не вспомнит.
- Ну мужики. Ну хватит вам. Ну честно больше буду. Пожалуйста - Андрей вдруг отчётливо понял, что они не шутят. -  Ну если хотите меня убить, то убейте просто... ну застрелите, утопите к чертям... зачем так-то.. А? Я не сделал никому зла, я просто защищался. - Андрей был готов заплакать. Он никогда не видел себя в таком состоянии и никогда не подумал бы, что кто-то может его до этого довести.
- Нет. И честно говоря... - не меняя своего спокойного тона вдруг начал откровенничать Павел - Мне насрать на все твои дела и на тех кому ты тут насолил. Я просто хочу увидеть Это. Ты меня понял? Мы так все решили. Мы давно хотели порвать кого-нибудь на части в прямом смысле слова.
- Ну почему я? Возьмите какого-нибудь бомжа или... не знаю кого.....
- Бомжа мы уже пробовали. Не получилось. Теперь мы выбрали тебя.
- За что?! - у Андрея наворачивались слёзы бессилья.
- За то, что мы избрали тебя - не очень в тему ответил Павел.
- Ты избранный слышь, придурок? - выкрикнул со своего места Василий.
Павлентий, с тоской смотрел на лежащее тело Андрея... Ему было немножко жаль этого неудачника, но вставать на его защиту в данной ситуации было слишком поздно, да этого и не требовалось, по его мнению, тот действительно заслужил той участи, которую они ему приготовили. К тому же все его мысли были сейчас о другом; - «Быстрей дождаться, пока всё закончиться, потом съездить домой, сменить рубашку и поехать к ней.» Начинало темнеть.
- Да. Сегодня ты избранный. Завтра может быть кто-нибудь другой, это уже не так важно... Во всяком случае, для тебя.
- Павлух. Давай уже начинать. А то темнеет, и нечего не увидим. - Василию, похоже надоела эта церемония.
- Покеда приятель. Ты на самом деле не плохой мужик... Мне даже нравишься, но пусть это будет тебе уроком.
- Каким уроком, я же подохну бля! - крикнул Андрей.
- А хрен его знает, вдруг выживешь. Какая то часть тела обязательно останется при тебе. Скорей всего нога.
- Нога???!!  Да вы бля чё, сдурели что ли?!  Как я с одной ногой жить буду... нахрен мне это надо. Не будьте уродами, убейте меня....
- А чё прикниь картина - начал воображать Василий. - Прыгает на одной ноге человек по дороге домой. Рук нет, вместо них фонтаны крови, одной ноги тоже нет... Во хохма будет когда тебя наши бабки увидят. - Василий засмеялся, его нехотя подхватил Дмитрий. Павлентий и Павел тоже заулыбались, представляя картину.
- Да не... Фонтаны из оторванных рук не бывают. Кровь текёт медленно.
- Почему? - спросил удивлённо Василий.
- А вот увидишь. Фонтан бьет, когда давление большое. То есть чем меньше дырка, тем сильней фонтан. Физику учил? А если руку оторвать то она будет просто литься, тем более, когда вооще всё оторвать.
Василий задумался.
- Ладно всё. - Павел быстро направился к своей технике.
Артём находился в трансе событий. Сейчас он целый. Всё при нём. Но через пару минут из него выдернут все конечности. Какая будет боль? Как на это смотреть? Только бы умереть сразу. Он не раз слышал, как у людей отрывало ноги, руки, и они продолжали жить. Эти воспоминания ломали всю его психику. Он не хотел такой ужасной смерти. Он уже не рассчитывал выжить. Он просто не хотел такой мучительной и безвестной смерти. «А его ведь точно никогда здесь не найдут. Никогда. Они всё рассчитали. Суки. Ну неужели он этого заслужил. Зачем всё это. Зачем вся эта жизнь, которую он прожил». Он на самом деле старался жить размеренной честной жизнью. Чужого не брал, своё не давал. Не лентяй, не бездарь.... «За что Бог дал мне эту кару. Бог.»
Он посмотрел на небо. В его глубину. «Чистое небо... небо, такое спокойное. Сейчас оно увидит... оно дождётся... своего покойного».
«Бог, если ты есть, то хотя бы скажи за что мне такое???». Андрей с силой закрыл глаза и потом снова их открыл.
«Может это всё-таки сон? Может это ему сниться? Как-то всё нереально вокруг. Да, похоже, всё это ему сниться. Всё вокруг слишком нереально. Слишком.»

Павел тем временем поднял свой мотоцикл, натянул канат и дал всем отмашку, чтоб подвели мотоциклы к телу для последующего их разгона.
- Мужики... - почти плакал Андрей - Пожалуйста... ну пожалуйста... не надо.... Пожалуйста...
Его никто не слушал. Павлентий начал заводить свой мотоцикл. Он взревел, выпустив клубы синего дыма. Тоже самое проделал Дмитрий и Павел. Василий решил что-то поправить под рулём.
- Ну, пожалуйста ....ну мужики - по щекам Андрея уже лились слёзы. - Ну зачем вы так со мной... ну пожалуйста... ну простите меня за всё... Я уеду отсюда.. навсегда, ну простите...
- Сейчас уедешь - пробормотал Василий, наконец завёл свой мотоцикл, и посмотрел на своего «избранного».
- Я вам заплачу...! Слышите... Честное слово, у меня есть деньги, я вам заплачу. - Андрей вдруг нашёл тоненькую призрачно-спасительную лазейку диалога. Он сделал машинальную попытку вытереть слёзы, но лишь ощутил, насколько сильно они закреплены.
Услышав последние его слова, Павел переглянулся с Василием. Оба посмотрели на Павлентия. Тот вздохнул и нехотя выключил мотоцикл.
Павел тоже выключил технику, положил на её землю и подошёл к Андрею.
- Говори. - произнёс тот коротко и жёстко.
Василий с Дмитрием тоже заглушили свои мотоциклы.
Денег у Андрея не было. Если только просить у матери с отцом, но сколько у них есть и дадут ли. К чёрту! Надо искать способ выбраться с этого поля любой ценой.
- У меня на книжке... есть деньги. Я их вам отдам... все! Ещё у матери с отцом должны быть.
- Сколько у тебя на книжке? - спросил Павел.
«Сколько сказать?» - задумался  Андрей. Если скажу много, не поверят. А если скажу мало, может не хватить.
- Две тысячи...
- Две тысяч? - удивился Павел.
- Пиз..ит! - занёс свой молот Василий - Нет у него этих денег.
- Есть! Честное слово! - начал цепляться за ускользающую нить Андрей.
- И откуда ты их взял? - вопрошал Павел, сделав Василию жест рукой, чтоб тот помолчал.
- Накопил... Я их накопил. Честное слово есть. У матери с отцом ещё есть. Они дадут, честное слово.
- Накопил? - улыбаясь, удивился Павел - И где же ты их накопил?
- Заработал, и родители дали... Завтра сниму и отдам... Всё что хотите отдам... - Андрей приподняв голову умоляюще смотрел в глаза Павла.
- Чё ты гонишь?! Накопил он... Здесь самая большая зарплата 200 рублей у  директора совхоза, где ты работаешь. А про родителей твоих я уже наслышан. Пиз..бол!
Он понял, что Андрей просто цепляется за всё подряд только что спасти свою жизнь. «Нет у него никаких денег и быть не может. Не торчал бы он здесь».
Павлентий уловив ситуацию, снова завёл свой «трактор».
Сплюнув в сторону Андрея, Павел пошёл к своему мотоциклу. Резко его поднял и тут же с первого «качка» завёл.
«Всё». Андрей опустил затылок на уже холодную землю и понял что это Всё. Их не интересуют его деньги их интересует сам процесс. Он вдруг резко смирился с ситуацией. «Будет больно... Хрен с ним. Подохну здесь как последний придурок. Жаль. А ведь жизнь только начиналась».
Он смотрел на небо и слушал как компания подгазовывает свои мотоциклы. Ему уже всё равно.
Небо. Оно потемнело и окрасилось в багровые, кровавые разводы идущие со стороны запада. «Красивое небо. Очень красивое. Посмотреть бы ещё на солнце...» Он сделал попытку посмотреть в его сторону, но его загородил своим мотоциклом Павлентий. Вид Павлентия вызвал у него отвращение.
Он снова уставился на небо, удивляясь тому, насколько оно красиво. «Почему он раньше этого не замечал. Непонятно».
Почти одновременно со всех сторон взревели мотоциклы и засыпая его крошками земли вылетавшими из под их колёс, начали свой кровавый разбег.
Андрей закрыл глаза и машинально напряг все мускулы своего тела.

Секунда. Мотоциклы начали удаляться.
Вторая.
Третья.
Резкий удар. Его тело внезапно подскакивает на высоту примерно полуметра. Застывает на долю секунды, одновременно с этим во всех суставах возникает резкая короткая боль, и в туже самую секунду раздаётся звук похожий на удар кнутом по земле, после чего его тело подлетает ещё на высоту почти метра и затем с этой высоты глухо падает на землю.....

Мотоциклы, проехав метров 200 по полю, остановились возле выезда на дорогу, сняли свои верёвки и даже не посмотрев, что сталось с Андреем поехали по направлению к городу мельтеша и обгоняя друг-друга по дороге.

Андрей лежал на земле с закрытыми глазами, и пытался понять, что произошло.
Он ещё жив.... Вроде жив. Ему было страшно открыть глаза. По всему телу гуляла тупая боль. Ему было даже страшно пошевелить пальцами. Через какое-то время он всё-таки решился пошевелить пальцем правой руки. Вроде как получилось. Он открыл глаза и почти туже со страхом посмотрел на свои ноги. На месте! Слава Богу!

Чёрт. Что произошло. Он снова откинулся. Попробовал подвигать руками. Они оказались свободны, и он поднёс их лицу. С ними всё было в порядке, только они всё также были обмотаны верёвкой.
Он сел и с глупым видом начал её разматывать. В голове не было нечего. Сняв верёвки с рук, он тоже самое проделал с ногами. После этого поджали их к себе и начал бережно и задумчиво водить по ним руками. Там где были верёвки, виднелось сильное покраснение,  и даже небольшая кровь от содранной кожи. Тоже самое обнаружилось на руках.
Ему очень захотелось курить. Порывшись больной рукой в кармане, он к своему удивлению нашёл там сигареты и зажигалку. Подкурив, сладко затянулся.
Ещё через пару минут его сознание окончательно прояснилось.

«Да. Это была шутка. Глупая и жестокая шутка. Было всего две верёвки. Они их соединили со своими мотоциклами так чтоб они лишь проходил сквозь специальные узлы на его руках и ногах таким образом, чтоб эти узлы под воздействием силы потом развязались. И ехали они не в четыре разные стороны, а в две. Стало понятно, для чего они вставили эти колья».
Андрей попытался вытащить, один из них, но боль в запястье не дала ему это сделать.
«Чёрт. Как я попал!» Артёму стало невыносимо стыдно за свои слова и действия в этой ситуации. «Чёрт. Действительно всё глупо». Во всём теле чувствовалось полное опустошение.
«Нет! Мне здесь больше делать нечего. Мне теперь до конца жизни будут это вспоминать. Сегодня же уезжаю. Нет, завтра. С утра. Катись всё к чёрту!»
Андрей встал и, не отряхиваясь, медленно побрёл в сторону дороги хромая одновременно на обе ноги.
«Интересно где они этому научились. Неужели сами придумали. Чёрт». Ему было очень стыдно. Он вспоминал свои ощущения, слёзы, плач, слова... и нервничал от ощущения стыда. «Они же потом это расскажут всем». И ей, Свете, за которую он дрался со всеми почти 2 месяца. «Какой позор. Сволочи!!».
Андрею хотелось, что-то сломать, разбить, изуродовать... Но вокруг нечего не было.
«Избранный» - всплыла в голове глупая фраза... «Как стыдно! Как у них могло так получиться. Нет. Сегодня же уезжаю...»

Становилось всё темней и темней, Андрей отрешённо уж целый час брёл в сторону городка, на его правой ноге волочился не развязанный клочок верёвки.
Ему хотелось идти так долго. Долго-долго. Бесконечно долго. Ему не хотелось, чтобы этот, вмиг опротивевший ему городок «N» хоть как-то приближался к нему.
Но он приближался. Неотвратимо... Всё ближе и ближе.

.....



Дождь

Так как, новую тему задавать завтра? Или выждать N-ное количество времени?

Валяй.

[EURO-banan]

Wewrolf-XIII

с темой никакого отношения.

да по-моему мораль текста ровным счетом такая же как и у Дис ((:

Дождь - с победой. Имхо лучше переждать N-ое количество времени  

[Zerumanzer]

ну что??
как скоро будет тема??=)))
мне очень понравилось все произведения и надеюсь сам попробовать себя в роле автора  

[EURO-banan]

Дождик

Ну, может, понеслась? ((:  

[Дождь]

Тема: Творение
Особые условия: Должен присутствовать эпизод, описывающий чувства и мысли творца по отношению к его/ее творению.

Работы принимаются до 21 августа
Ни пуха!    

[Aquasonick +]

Вот млин... Ну это уже интересней...
Пошёл думать.)

[EURO-banan]

Апрель

Сегодня понедельник.
Утром звонил твой агент. Он оставил на автоответчике лаконичное деловое сообщение, кидая в трубку своим гнусавым голосом короткие фразы - их очень удобно записывать под диктовку.
Профессиональные рефлексы.
Ты пришел домой во второй половине дня и внимательно выслушал запись.
На горизонте за твоим окном совсем пусто, ощущение бесконечного затишья перед выдуманной грозой.
Голос агента - он говорит, что ты должен закончить свое творение через неделю. Будет конкурс на Лучшего Автора, а у тебя всего семь дней.
Постарайся, говорит он.
Конец сообщения.

***
Ты ведь не думаешь, что это так просто - взять и сотворить нечто из ничего? Ты ведь знаешь, что искусство невоплотимо на пустом месте, что у каждого творения была предыстория, целый ряд причин.
Наскальные рисунки. Каменные фигурки, чучела животных.  
Статуи.
Древняя символика.
Ты знаешь, что гении всегда улучшали примитивные идеи, а не выдумывали их сами?
Знаешь, что творцами были сумасшедшие, не способные ни в каком деле, кроме дела, ими творимого,  достичь хоть каких-то высот?
Ты все это слышал, ты все это понимаешь. Но у тебя по-прежнему семь дней до презентации абсолютно нового творения, которые ты еще даже не начинал создавать.
Лепить. Украшать.
Что угодно, только не повторение старого.
Чего еще не было?
Ты продолжаешь смотреть в окно, опершись руками на рабочий стол. Перед твоим взором крестообразная рама и покрытое мутными пятнами неровное стекло, а за ним по-прежнему пустота.
Ты думаешь, лихорадочно ищешь новизну в своих мыслях. Смотреть в никуда - самый верный вариант, если желаешь придумать то, чего нет. Пейзаж за твоим окном - его видят глаза, когда смотрят сквозь предметы. Сквозь людей.
Ты долго размышляешь, почти до самого вечера. Затем обходишь свой стол и садишься спиной к окну. Тебя осенило, ты полон решимости. Одна единственная идея, и вот уже началась кропотливая работа.  
Для начала нужна основа - в твоем творении роль основы играют границы, они будут включать в себя все, что ты создашь, и поддерживать хрупкое творение.
Оно предполагается настолько тонким и изящным, что будет способно рассыпаться от одного неосторожного слова.
Слово.
Поэтому начинаешь созидание с ограничений.

***
Сегодня вторник.
Ты почти не спал.
В определенные моменты жизни вдохновение и бессонница могут стать синонимами.
Твои глаза слезятся, а голова отяжелела так, что приходится подпирать ее рукой. Но ты не можешь спать.
Не сейчас.
Закончив с границами, определив четкие контуры, рамку, поля, габариты - называй, как хочешь - ты принимаешься за крупные составляющие сего творения. За начинку новизны, ее воплощение. То, от чего все разинут рты и присудят тебе звание ЛА.
Лучший Автор.
С любовью наполняешь ограниченное пространство причудливыми составляющими, не имеющими ничего общего с окружающим миром, вливаешь тонны неотточенной фантазии в свое произведение. Чтобы сотворить идеал - стань на время психом.
Это искусство. Говорят, оно кое-чего требует.
Ты бездумно разбрасываешь детали по всему пространству, отделенному созданными границами, не оставляешь ни один лоскуток забытым, нетронутым. Забиваешь все хаотичным, но выверенным наполнением.
Тебе не хочется пить или есть, отдохнуть, посмотреть телевизор или поговорить с кем-нибудь, ты полностью поглощен созиданием - это чувство сродни самому сильному проявлению любопытства, оно похоже на голод, который не утолить обычной пищей. Смахиваешь пот с лица, протираешь глаза.
Тебе даже некогда сходить на кухню и сделать себе кофе.
Через какое-то время - год, вечность, жизнь, - называй, как хочешь - ты смотришь сквозь вынужденные слезы, слезы без чувств и эмоций, на то, что постепенно обретает форму. На то, чего ты уже добился.
Действительно новизна, модерн. Действительно нечто первое во всем, что есть. Легкая искра радости вспыхивает внутри тебя, и тогда уже настоящие слезы, порождение сердца, бегут по твоим щекам.

***
Ты просыпаешься от назойливого пиликанья телефона. Кажется, оно раздается изо всех уголков вселенной, и поначалу ты никак не можешь найти источник. Трубку.
Сегодня среда.
Рыская руками по столу, кидаешь нежный взгляд на произведение своего нового искусства, и невольно улыбаешься.
У тебя любовь к этому незавершенному творению, будто к маленькому ребенку.
Из хлама, именуемого рабочим беспорядком, вытаскиваешь-таки пищащий аппарат,  нажимаешь первую попавшуюся кнопку.
Поднося динамик к уху, свободной рукой ты протираешь свое сонное лицо.
Звонит твой агент.
Как дела с творчеством, интересуется он.
Что-нибудь новенькое, нет?
Скажи, что я прав, и ты все сделаешь вовремя, просит он.
Удиви их, удиви их всех.
Ты говоришь, что все будет o'key.
Агент говорит, что это великолепно. Потом он интересуется, как ты поживаешь.
Отлично.
Агент говорит, он очень рад. Затем желает удачи и кладет трубку.
Ты скорее отбрасываешь телефон куда-то в сторону и принимаешься за работу. Ты раб того, что делаешь. Не социальный труд является долгом, обязанностью. Тюрьмой. Самая главная тюрьма - это труд творческий.
Искусство - твой личный феодал.
Сегодня нужно успеть немного отредактировать вчерашнюю работу и добавить несколько новых деталей, чтобы завершить общую картину.
Ты вроде бы хочешь есть.
И тебе вроде бы нужно попить.


***
Сегодня четверг.
Ты опять не спал всю ночь, но результат стараний впечатляет - небывалая атмосфера, стилистика, любые параметры твоего произведения поражают, прежде всего, своей неповторимостью, новаторством. Они буквально кричат о том, что ты создал нечто непохожее на все существующее до сегодняшнего дня, нечто невероятно оригинальное.
Тебе хочется смеяться от души, кричать и бегать по комнатке, выпрыгнуть из старого окна в пустоту, тебе хочется ликовать и радоваться. Но сил на это не хватает, тем более, нужно еще добавить яркости, красоты твоему творению. И, вновь забыв про кофе и даже про туалет, ты принимаешься за дело.
Немного тут, а теперь немного там, мазок, штрих, рельеф, абзац - называй, как хочешь - ты дополняешь и подгоняешь свое произведение искусства к тому идеалу, который нарисовал в голове вечером понедельника.
На самом деле все, что ты творишь, уже создано тобою заранее, в момент возникновения идеи. В момент рождения образа. Ты знаешь все еще до того, как возьмешься за кисть или перо. За инструменты работы на публику.
Твои дополнения получаются действительно красивыми, выразительными.
«О, как оно прекрасно!» - в мыслях кричишь ты, трепетно осматривая со всех сторон усовершенствованное произведение.

***
Сегодня пятница, и намечается очень сложный день.
Помимо оригинальности и новаторства в творении должно быть еще кое-что - искренность, душа.
Именно их требует принести в жертву искусство.
Чтобы сделать все честно - стань на время психом. Доверься инстинктам, отключи разум.
Ты ощущаешь, как противоположные стенки твоего желудка касаются друг друга, как в твоем горле оседает витающая кругом пыль, как ломит затекшие суставы. Ты ощущаешь, что можешь потерять сознание.
Но ты не останавливаешься, слишком велико рвение к победе, к завершению начатого.
Чтобы отключить разум, ты завязываешь себе глаза полоской плотной ткани, затыкаешь уши кусочками поролона, ты на ощупь определяешь собственное местоположение, а потом намерено впадаешь в полудрем, продолжая при этом творить.  
Вдыхать жизнь. Душу.

***
Сегодня суббота, вечер. И ты понимаешь, что переборщил.
Это стало главной ошибкой - слишком много тебя в твоем произведении.
Слишком много повторений тебя - того, кто был всегда - в произведении, претендующим на неповторение прошлого.
Ты вдохнул не только искренность, душу, ты внес часть своего мира в новое, оригинальное, новаторское - называй, как хочешь, теперь уже все равно - творение.  
И теперь оно завершено, теперь оно полно и живет само по себе. Оно выбрало собственный путь, и ты не властен что-либо изменить.
Раб не властен над своим феодалом.
Тебя клонит в сон так сильно, что уже невозможно сопротивляться.

***
В воскресенье ты смотришься в зеркало и понимаешь, что стал выглядеть как скелет, обтянутый кожей. Обросший щетиной. Вонючий и болезненный.
Тебя будто высушило изнутри за эти шесть дней.
Твоя одежда выглядит снятой с бомжа.
Твои глаза - глаза наркомана.
Психа.
Ноги с трудом двигаются, голова плохо соображает.
Раздается телефонный звонок.
Это опять агент.
Он говорит, что немедленно приедет, когда ты жалуешься на свое плохое состояние и вдруг падаешь в обморок, звучно роняя трубку на пол.
Ты мирно спишь. Ты отдыхаешь.

***
Сегодня пятница. Ты спал все это время. Все эти дни.
Конкурс.  
Твое великолепное творение с переизбытком тебя внутри по-прежнему лежит рядом.
Нетронутое.
Живое.
Агент оставил сообщение на автоответчике. Еще в воскресенье.
Он говорит, что твое творение не подходит для конкурса. Говорит, что оно неудачно, неидеально.
Говорит, что нет шансов на победу. Пускай лучше остается у тебя.
Ты смотришь на свое дитя, кишащее, одухотворенное. Полное безумия, которому поддался ты в момент созидания.
Ты любишь его, каждый миллиметр пространства, каждый миг существования. Ты готов заботиться, и жить своим произведением, ставшим теперь твоей собственностью навеки. Навеки твоим хозяином.
И ты готов умереть за него.
Крест рамы на окне, за которым теперь играет красками рассвет.

[Aquasonick +]

Долго думать не пришлось, всё пришло само. Может на этот раз слегка мыльно, но очень уж захотелось,... Может для того чтоб описать свои наблюдения... А может потому, что этого у меня нет, и возможно никогда уже не будет.



/посвящается Белке/ (почему не знаю..., что-то в ней есть такое... искреннее и нежное)

Творение Бога и Любви!


Ранним утром в жаркую Июльскую субботу, мама с дочкой спешили на автовокзал, что находился невдалеке от их дома. Вдоль тротуара, по которому они шли, только что проехала поливальная машина, и раскидала по всей его длине маленькие лужицы. Трехлетняя девочка, держалась за мамину руку и всякий раз, когда на их пути появлялась очередная лужица, она нарочито старалась достать ножкой до её середины.

На её голове в такт её действиям раскачивался большой красный бант, в тон её красного ситцевого платьица.
- Ты перестанешь? - одёргивала мама Алёна её руку, когда та в очередной раз норовила шлёпнуть по лужице ножкой.
Девочка надувала губы, но через пару мгновений уже опять высматривала свою добычу.
Перейдя через дорогу и обогнув стоящий на тротуаре магазин, их взору открылась большая наполненная автобусами площадка, небольшого городского автовокзала. Выяснив у кого-то, откуда отходит их 115-ый, они подошли к нужной остановке и начали ожидать свой автобус.

Путь предстоял не близкий. Сначала почти через весь город, потом по загородной трассе, и нужно было попросить остановить автобус на 14-ом километре, возле которого должен был находиться знак, указывающий, что ещё в километре от него должна находиться их деревня Пушкари.
- А папа там уже? - спросила девочка.
- Там, там. Я же уже говорила, - ответила мама, высматривая на стоянке подходящий автобус.
- А потсиму папа не заехал за нами? - скуки ради опять пошла по второму кругу девочка.
- У папы сломалась машинка. Он ждёт нас там и ремонтирует её, - маме нечего не оставалось, как пойти вслед за ней.
- А потсиму у папы сломалася машинка?
- Потому что... Потому что твой папа не умеет ездить.
Девочка задумалась. К остановке подошла грузная тётка с двумя объемными котомками и опустив их на землю, спросила кто последний.
- А я тозе не умею ездить. - грустно и со вздохом заметила она.
- Ну нечего, подрастешь, научишься - мама потрепала она её по голове.
- А ты умеешь?
- Умею.
- Мама умеет ездить?? - обрадовалась дочка, хлопнув в ладоши.
- Да умею.
- А почему не ездишь?
- Езжу.
Вчера на выходные папа Сергей, увёз туда её родителей из их старой квартиры. А сегодня должен был забрать уже их, так как везти дочку в деревню на два дня, мама не решилась. Но вместо этого он позвонил рано утром и сказал, что забрать не может, потому что сломалась машина, а когда он её сделает, он не знает, и сказал чтоб они добирались своим ходом, а там, на 14-ом километре, он их встретит.
- А сиодня будесь ездить?
- Алина, ты не устала?
Алина опять надула губы и облокотившись на маму, начала качать правой ногой, рассматривая свои уже запачканные туфельки.
Через какое-то время она очевидно отдохнула и продолжила.
- А бабуска тозе там?
- Там.
- А дедуска?
- И бабушка и дедушка и папа, все там! ....Одних нас только тут оставили - добавила она неосмотрительно.
- Почему? - тут же воспользовалась маминой неосмотрительностью, дочка.
Мама тяжело вздохнула. Она вообще любила поговорить с дочкой, но сейчас ей было не до этого. «Где это чёртов автобус?» размышляла она, глядя на группу столпившихся впереди автобусов. Солнце начинает припекать, и желательно добраться до места до того как начнётся настоящая жара.
Она посмотрела на дочку: «не пора ли снять бант и надеть панамку...».

Наконец подошёл нужный автобус, открыв заднюю дверь. Мама подняла дочку на руки и их пропустили вперёд. Пройдя по всей длине автобуса, они заняли самое интересное с точки зрения дочки место, - справа впереди  и возле окна.
Люди, в основном дачники, бабушки, дедушки, с котомками, косами, лопатами, начали активно заполнять автобус.
Дочка, забравшись коленками на сиденье, ухватилась руками за его спинку, и с большим интересом начала рассматривать это событие. Она старалась заглянуть каждому в глаза, как будто по ним она могла догадаться, откуда они и о чём думают.
Мама в этот момент нашла в сумке кошелёк и оплатила водителю за два места.
Ещё через какое-то время, все успокоились, расселись, и автобус, издав громкий рык, тронулся с места.
Дочка тут же развернулась к окну, задев грязными туфельками мамино платье.
- Осторожней - мама отряхнула песок, и сняла с неё туфли - Только на пол не становись. Слышишь меня?
Не отрываясь от картины за окном, дочка мотнула головой и слегка ударилась лбом об стекло.

Остановки. Светофоры. Магазины и витрины. Рестораны, казино, дома. Кто-то бегает с собакой, где-то просто бегает собака. Кто-то ждёт у светофора, где-то светофор стоит и ждёт.
Что может быть ещё интересней для этого любопытного и слегка несмышленого создания.
Вскоре дома стали появляться всё реже и реже. Пошли заводы и предприятия, потом вдруг резко начался лес.
Деревья мелькали с такой быстротой что нечего нельзя было разобрать. Дочке Алине стало немного скучновато. Она перенесла своё взгляд на дорогу впереди автобуса, не забывая следить за действиями водителя..., из которого правда было видно только его правое колено и руку, изредка переключающую передачи.

- Мама, я пить хоцю... - Дочка жалобно посмотрела на свою маму.
- Потерпи. Сейчас уже приедем.
Она опять надула губы...
- На. Хочешь? - какая-то сердобольная пожилая тётя с заднего сиденья, предлагала ей пол-литровый пакетик какого-то сока.
Дочка Алина заинтересовалась, но взять не решилась. Посмотрела на маму.
- Нет. Спасибо большое. Ну ей нельзя... - мама мило улыбалась попутчице.
- Нельзя? Это же сок. Диатез что ли?
- Да. Диатез. Дочка, пошли. Извините, мы уже выходим. - попрощалась она с попутчицей.
- Ах какой у неё бааант... - произнесла тетя, пряча обратно в сетку свою коробку сока.
Но дочка почему-то инстинктивно её побаивалась и дождавшись пока на неё оденут туфли соскочила с сиденья и спряталась за мамой.

- Автобус, выпустив из тормозной системы лишний воздух, остановился ровно возле знака. Передняя дверь открылась, и к ней тут же подбежал молодой человек лет двадцати пяти.
- Ха. Вот она моя хорошая! - он прям с автобуса, подхватил на руки счастливую дочурку и подал жене руку.
- Как доехали? - спросил он у нее, когда чадящий автобус удалился на безопасное для уха расстояние.
- Спасибо уж... вашими молитвами. - сказала она с легкой иронией - Что с машиной?
- Да... - махнул он рукой - потом расскажу. Я позвонил Денису, он обещал, если что, забрать нас завтра. Так что всё будет нормально. Не переживай.
- Папа а ты езит не умеешь.., а мама умеет. - заявила дочка воспользовавшись паузой.
- Это почему я не умея? - удивился папа Сергей.
- Это я ей сказала - заулыбалась мама Алёна - умел бы ездить, не ломал бы машину.
- Ну вы даёте. Знали бы сколько я тут сделал - плакали бы.
Он отпустил дочку, на грунтовую дорогу по направлению к их небольшой деревушки Пушкари, и та тут же побежала вперёд. После чего взял за руку свою молодую жену, и они вместе зашагали вслед за своей дочкой.

На небо с обеда, наконец, набежали тучки, и стало ощутимо прохладней. В погодном плане, можно сказать, день удался.
- Ну, всё. Давайте к столу. Сергей? - дедушка Фёдор Григорьевич совершая последние приготовления, колдовал над столом, что находился под лёгким навесом, в самом центре их сада.
- Сергей? Ежкин корень! Хватит вам там, идите сюда.
Сергей пытался опрыскать ноги жены остатками воды из бутылки кетчупа, которая осталась от полива шашлыка. Мама подпрыгивала, пряталась за яблоней, и за неё визжа от восторга и удовольствия, хлопала в ладоши дочурка. Похоже, родители устроили этот спектакль для неё.
- Ну... - поднял стопку Фёдор Григорьевич, когда все успокоились и сели за стол. - Предлагаю выпить за наше творение.
- За какое творение? - спросила с улыбкой Алёна, тоже поднимая стопку и осторожно к ней принюхиваясь.
- За какое?? - спросил с усмешкой Фёдор Григорьевич - А вот догадайся.
- За Алинку что ли? - спросила мама, глядя на играющую в стороне с куклами дочурку
- А то за кого ещё. Ну давайте...
Все трое подняли стопки, выпили и начали растаскивать еду. Сергею стопка что-то «не пошла» и он особенно усердно навалился на свежий салат из помидор и огурцов.
- Алина иди помидорки поешь - бабушка Маргарита жестом привлекла внимание Алины. Та подняла глаза, но осталась на месте.
- Не надо, мама. Я уже её покормила. Пусть играет.
- Ну пусть... - бабушка недовольно развернулась к столу.
Дед Фёдор налил ещё по стопке, и нанизал на вилку огурец.
- Творение -  повторила мама Алёна и почему-то засмеялась. - Эй, творение - окликнула она Алинку.
- А что ты смеешься? - сердито спросил дед - Чем не творение?
- Да нет. Я нечего. Просто смешно назвал. Прям как произведение искусств.
- Ну так оно и есть произведение искусств, только лучше. - произнёс Сергей гипнотизируя стопку.
- О! - нашёлся дед - Может мы его тогда продадим? Выставим на аукцион... где там выставляют... в Зодби чтоль? - спросил он глядя на Сергея ведущего психологическую подготовку к уничтожению стопки - И посмотрим кто больше даст. А?
- В Сотби - ответила за Сергея Алёна, - Только бесполезное это занятие.
- Это почему ещё?
- Да ни у кого столько денег не найдется. Ты чего? -  засмеялась Алёна.
- Да..., это точно. Что-то тут я не додумал, - задумался дед Фёдор - Жаль... А так бы продали и разделили деньги пополам. Новую дачу купили бы, машину... - подмигнул он маме Алёне.
Сергей, наконец, уничтожил стопку, крякнул и вступил в разговор с новой силой.
- Это почему ещё пополам? - деловито начал он - Тут ещё надо разобраться, кто больше постарался.
- Да. А действительно интересно..., кто больше постарался? - весело поддержала его мама Алёна.
- Что за вопрос? Мы конечно... - возмутился дед Фёдор, хитро посматривая на свою половинку - Да Маргарита Дмитриевна - он обнял за плечи бабушку Маргариту и слегка неуклюже её потряс - Всё наше.
Бабушка Маргарита нечего не ответила и лишь улыбнулась.
- Что скажите? - обратился он уже к молодой паре.
- Ну да... А мы как будто ту не причём.. Фёдор Григорьевич ... ты чего? - Сергей даже обиделся.
- Да нет. Чтобы вы там не говорили, но это моё творение. - Мама Алёна умилённо смотрела на своё чадо - Смотрите... Глаза, нос, губы...
- Не надо... Губы мои. Мы же это уже обсуждали - запротестовал Сергей. - Нечего тут тень на плетень наводить. И вообще я старался больше всех - он незаметно и с улыбкой подмигнул маме Алене.
- Ну да... конечно... Старатель ты наш - Алёна весело засмеялась.
- Так что это над этим творением постарался больше я и нос с губами тут не причём...
- Ну как же не причём - не унималась мама Алёна, это же как паспорт... на меня похоже значит моё...
- Да что вы всё... Я.., Моё, ...-  вдруг вмешалась в разговор бабушка Маргарита - Если и говорить о том кто больше постарался над этим произведением искусств, то это Бог.
- В первую очередь это Божье творение! - добавила она утвердительно.
- И то верно... - резонно заметил дед Фёдор и опрокинул очередную стопку.
Возражать бабушке, больше никто не смел.
Всё трое замолчали, посмотрели на творение... Творение Бога и любви.
Творение же, не замечая их пристальных взглядов и не зная своей сумасшедшей ценности, ползало вокруг какой-то гусеницы, тыкало в неё соломинкой, от удовольствия издавало странные звуки, и пачкало свои золотые коленки.

[devona]

гррафоманство...
Сказка Ни о Чем.

Акт первый.

- Папа, папа, а что такое Творение?
- Творение, сынок, это акт высшего созидания, когда из Ничего рождается Все.
- А как это происходит, папа?
- Наша мысль, сынок, является проводником между Ничем и Всем.
- Ты хочешь сказать, что если я что-то подумаю, то это станет?
- Да. Может быть, это будет только в твоей голове, но ведь главное не место, не время и не состояние, главное - существование.

Акт второй.
Маленький мальчик с длинными курчавыми волосами брел по берегу реки, вспоминая разговор с отцом. Быстро несла свои воды река, бурлила на камнях и порогах и брызгала своим прозрачным естеством в разные стороны. Мальчик намок, продрог и свернул в сторону от реки, туда, где были высокие деревья, уютные норки и  сухие листья. Подойдя к раскидистому дубу, он прилег и положил голову на сучковатый корень, торчащий из-под земли. Сам того не заметив, мальчик задремал и увидел сон.
Во сне ему явились прекрасные леса, реки, полные молока и меда, зеленые долины и голубое небо. И видел он, что он совсем не мальчик. Он был тушканчиком, живущим в норке со своими родителями высоко в горах. Однажды там началось землетрясение, норку зашатало, и тушканчик выбежал и побежал вниз, спасая свою жизнь. Мимо летели камни, некоторые почти попадали в тушканчика. А он бежал, пытаясь их обогнать, и выжить.
В какой-то момент, когда землетрясение закончилось, он понял, что забежал слишком далеко, чтобы возвращаться, и пошел искать себе новый дом. Он шел через лес, и наткнулся на дорогу, по которой ходили люди и ездили повозки с лошадьми...
И он понял, что в этой жизни есть очень многое, о чем тушканчик никогда не знал и не слышал. Он очень боялся людей, лошадей, повозок. Но пересилил себя и перешел эту дорогу.
И тогда понял, что иногда надо перебороть свой страх, чтобы пойти дальше. Он дошел по лесу до поля, и побежал по нему. На поле было много пшеницы, и тушканчик поел. А над полем летали вороны. И одна закогтила его и понесла в гнездо, чтобы там накормить своих голодных детей. Тогда он укусил ворону за ногу и стал падать. "Сейчас я умру" - подумал тушканчик. Но не умер. Он упал в стог сена.
Тогда он понял, что даже если, кажется, что все кончилось, то пока ты жив, есть надежда. В стоге сена жила семья мышей. Старшая мышь накормила его и обогрела. Рассказала ему, что здесь живет много полевок, и что, чтобы здесь выжить, надо прятаться от ворон, людей, собак и лис. Тушканчик пошел дальше. Он прятался от людей, ворон, собак и лис, но его застала гроза. Тогда он забежал под корягу, вырыл там маленькую норку, и забился в нее. И ему стало тепло и уютно.
И тогда тушканчик наконец понял, что не важно насколько тебе хорошо в родительском доме, рано или поздно случится что-то, что выгонит тебя оттуда, и ты пойдешь искать новый дом. И, несмотря на то, что другие дома, возможно, будут богаче и удобней, настоящим домом станет только тот, который построил для себя сам....
С этой мыслью мальчик проснулся, отряхнулся и пошел туда, куда глядели его глаза... Он не сразу заметил, что стал этой ночью Творцом. Он сотворил нового человека из себя самого. Он прожил жизнь за тушканчика, вместе с ним он прятался от грозы и падал в стог сена, вместе с ним он покинул родительский дом и построил свой собственный.
Маленький мальчик так и  не вернулся к своему отцу.

Акт Третий.
- Папа, папа,  а это правда, что когда ты был маленький, ты сбежал из дома?
- Да, сынок, правда.
- Папа, а почему ты это сделал? Тебя обижали родители?
- Нет, сынок...В жизни каждого человека есть миг чуда. Миг, когда он понимает, что прошлое, в том виде, в  котором оно есть, никогда не станет будущим. Из него просто ничего не сможет произрасти. И если человек не прозевает этот миг, то он становится Творцом. Творцом самого себя. Подобно тому, как ты лепишь из пластилина зверушек и машинки, так и человек в этот момент комкает свою душу, предавая ей новую форму. Порой....-  Отец на секунду запнулся и посмотрел в даль невидящим взором. - Порой он сожалеет о своем поступке, хочет разбить получившуюся гротескную скульптуру, перелепить все заново - но это невозможно, ибо человек может сотворить себя лишь раз. Что же до меня... Не мне судить, каков из меня Творец и какого мое Творение, я почти не жалел о прошлом, не боялся ни людей, ни повозок с лошадьми. Я построил свой дом и воспитал великолепного сына.
Отец потрепал мальчика по голове.
- Папа, так тебе тепло и уютно с нами, да?
- Да сынок. Тепло и уютно.
- Я люблю тебя, папа!
- И я тебя...

Акт четвертый.
Маленький мальчик с длинными курчавыми волосами брел по берегу реки, вспоминая разговор с отцом...

[EURO-banan]

Aquasonick +

У меня тоже была мысль написать рассказ о творении - ребенке, но я решил, что кто-нибудь уж точно напишет тоже самое )) и поэтому не стал постить подобный рассказ, как показала практика - не зря.
Что до самого рассказа - как-то тема не оч раскрыта. А вообще прочитал, умилился  

devona
Эх, мысли есть правильные, но то обстоятельство, что в школе у меня была кличка "тушканчик" из твоего рассказа сделало для меня настоящую трагикомедию