Пустая комната

[Ромбик]

Он тихо открыл дверь и вошел в пустую комнату. Там не было никаких следов, которые могли напоминать о том, что здесь кто-то живёт. Пустая комната. Четыре стены, на которых уже столько лет обитали одни и те же обои, уже выгоревшие от солнца и пожелтевшие от времени. Любая бумага приобретает желтый тусклый тон, съедаемая временем. Время - художник. Бумагу оно делает желтой, а черные волосы - седыми. А раньше в этой комнате жили его отец и мать, и всё здесь было наполнено восхитительным ароматом жизни: на подоконнике стояли цветы, на столе тоже цветы, только в вазе, а не в горшках, и не бросалась в глаза эта желтизна стен. Вокруг уют и покой. Засыпать на большой кровати, которая стояла здесь, всегда было приятно. На скольких кроватях он бы не спал в своей жизни, в скольких бы комнатах не бывал, а самый сладкий, крепкий и беспокойный сон был именно на этой кровати и в этой комнате. А в кресле всегда был плед. Старый плед, не раз бывавший сытным и вкусным обедом моли, которая рисковала своей жизнью ради такого съестного удовольствия, ведь каждая моль знает, что в любой момент может попасть под удар толстой газеты, и остаться на этой газете. На стене весело две картины: одна дешевая, турецкая или китайская, не знал он, где точно производят такие картины (эта та картина, которая под разным ракурсом меняет свой оттенок), а вторая, может быть тоже дешевой, да и какая разница, дешевая или дорогая, не в цене дело, и касается это не только картин, а и других объектов, которые окружают нашу скупую и серую жизнь. Ведь если изъять из нашей жизни все, что под рукой, все, что мы привыкли использовать и принимать наличие этого как должное, к примеру, ручки на своем письменном столе или сковородки в шкафу для посуды, ведь если изъять, то окажется, что жизнь - косточка в огромном яблоке, а съестная часть яблока - это всё, что нас окружает.
     Тут он очнулся от своих мысленных простраций и снова очутился в комнате. В пустой комнате. Пройдет месяц, или два, и комната снова наполнится жизнью. Будет стоять новое кресло, будут висеть картины, будут цветы на подоконнике, будут новые свежие обои последней моды, которых тоже ждёт ядовитый укус времени (если конечно они доживут до такого возраста, как их предшественники), будет кровать, будет смех, будут слезы, все будет, что может случиться в комнате. Но его это не радует, а наоборот еще больше огорчает. Как больно думать о том, что по этому дому, в котором ты бегал маленьким, в котором рос, воспитывался, однажды вышел в открытое море взрослой жизни, теперь будут ходить другие люди. Они всё в этом доме изменят до полной неузнаваемости. Не найдешь уже ничего, что хранит светлую память прошлого. А деваться некуда. Обстоятельства сложились так, что продажа дома неизбежна и логически закономерна. Факты с ярлыком «логически закономерно» его бесили всегда, а сейчас когда он сам обозвал так нынешнюю ситуацию, стал их ненавидеть. Очень жестоко это «логически закономерно», это по сути - единственный неизбежный выход из ситуации. Стоишь ты напротив длиннющей стенки, в которой множество дверей, но все они закрыты, и только одна открыта настежь и тебе некуда деваться, как кроме зайти в неё. И всё равно он будет винить себя за продажу дома, и боль от того будет всегда грызть его душу, по чуть-чуть, каждый день. И вообще...
      Его мысли прервались шумом за окном. Эта приехали новые хозяева. Пора уходить, он уже здесь никто, даже не гость. Он бросил на пол монету, обошёл взглядом всю комнату, развернулся и растаял в коридоре. Через десять минут машина унесёт его прочь от этих мест. Может навсегда. А может нет.