Будущее, фантастика =)

[EURO-banan]

freezer-d

пасипо ((:

кстати, один чувак назвал эту книжечку утопией, так что видимо не все так плохо, кто-то даже радуется подобному будущему ))  

[EURO-banan]

7

На следующее утро, отправив электронное поздравление с международным женским днем Ире, еду на работу. В праздничный день машин не так много, пробок почти нет, поэтому я беру свой старенький «Subaru» - это одна из самых первых моделей с турбинами - завожу двигатель и выкатываю из подземного гаража.
Такие удобства теперь есть даже в самых древних домах.
На автомобильном компьютере я указываю маршрут до Нарвской и откидываюсь на спинку сиденья. Машина сама реагирует на светофоры, на приближения других транспортных средств и на большинство якобы непредвиденных  ситуаций.
Дорога заняла около получаса. К кафе «Сатира» подъезжаю, когда до встречи с Серым остается еще минут пятнадцать. Оставляю машину у обочины и захожу в эстетичные, украшенные узором из бамбука двери забегаловки. Над головой нежно звенит колокольчик.
Кафе довольно уютное, погружено в полумрак прокуренного утра. Бармен - небольшой шкафчик с напитками. Робот. У него нет рук, он смешивает все внутри себя и выдает вам готовый коктейль на подносе, ни на миг не переставая вертеть своим глазом-камерой.
Официантки - обычные девчушки. Вечерами их хлопают по задницам своими потными ладонями пьяные сорокалетние мужики, а с утра они разносят напитки и закуски всяким похмеляющимся гулякам.
- Чего-нибудь желаете? - спрашивает меня бармен-робот, когда я подхожу к стойке.
- Нет, спасибо, я друга жду.
- Может пива?
- Я не пью.
- Ликера?
- Нет, спасибо.
- Джин-тоник?
- Не надо. Благодарю.
Бармен отъезжает от меня своим шкафо-подобным телом в сторону, опрашивать на предмет заказов очередного клиента.  
Роботы-слуги, роботы-музыканты, роботы-проститутки. Тоже, что и банкоматы, тоже, что и автоматы для продажи Колы. Только совершеннее, продукты полета фантазии.  
Десять минут я сижу в полном безмолвии, смотрю на свое отражение в зеркале за барной стойкой.  
Если бы я взял ребенка из детдома, то получилась бы неполная семья уродов. Оставалось только найти женщину пострашнее.
У природы есть чувство юмора. Не помню, я говорил?

А потом пришел Серый.
За моей спиной брякает колокольчик, и чья-то рука ложится на плечо.
- Привет, - говорит он.
- Здравствуй, Серый, - отвечаю.
Мы жмем друг другу руки.
- Как дела, жизнь?
- Нормально, а у тебя?
- Твое письмо немного удивило...
- Только тише, - шепчет Серый. - Дело серьезное. Тебя хотят убрать.
- Как твоя личная жизнь? - спрашиваю.
- Заказ уже сделали, наемники рыщут по городу.
- От Митяя слышал, будто ты собирался жениться... Лена ее зовут, да?
Складываю локти на стойке.
- К ментам не ходи - у твоих врагов там свои люди.
- Расстроилась свадьба? Тоже что-то такое промелькнуло... в чем причина-то?
- Тебе нужно валить из города - я могу помочь!
- Какого хрена ты несешь?
- Не намечал я никаких свадеб, ни с Леной, ни с Наташей, ни с Катей, ни с Заремой. Ты слышал, что я сказал, - у Серого ни намека на улыбку. - Кое-кто в правительстве желает твоей смерти, но пока что открыто действовать не может.
- Издеваешься?
- Нет, - рявкает Серый. - Все очень серьезно! Твой босс тебя сдал! - он понижает тон. - Именно поэтому ему нужен физический контакт с тобой. Обо всем можно договориться по Сети, но убить тебя можно только при личной встрече.
- А чем я так не угодил правительству, что заслужил смерть? - спрашиваю.
- Это потом обсудим. Не езжай к боссу.
Привязанность к миру всегда сильнее. Если тебе тридцать пять, ты не веришь в приключения.
- Мне надо к нему поехать. Он меня вызвал, я пришел - арифметика проста, - уверенно говорю я.
- Нет, - отговаривает Серый. - Ты не понимаешь...
- Откуда такая забота?
- Это касается не только тебя, - мой собеседник теряет терпение. - Но это мы обсудим позже!
Дело представляется ему важным.
- Я поеду к боссу, - говорю. - Это не обсуждается.
- Хорошо, - Серый явно хотел сказать что-то более веское, но сдержался. - Возьми хоть мою визитку.
Он сует мне пластиковую карточку с разными номерами и адресами.
- Позвони, если что.
- Ладно, - соглашаюсь я и беру визитку.
Серый, пока я изучаю карточку, подзывает электронного бармена и заказывает пиво. А когда бармен предоставляет меню всеми любимых дрожжевых напитков, облокачивается на стойку и, с трудом дотягиваясь пальцами, жмет какие-то кнопочки на приборной панели робота. Из камеры-глаза у того выезжает маленький диск.
- Что вы делаете? - одна из официанток, качая головой, направляется в нашу сторону.
Серый ломает диск и сует обломки к себе в карман куртки.
- Выйди через несколько минут после меня, понял? - говорит он и выбегает из кафе.
Официантка, матюгнувшись вслед Серому, обращается ко мне:
- Почему ваш друг распускает свои вонючие руки?  
- Он мне не друг, - говорю. - Я его почти не знаю.

Возможно, Серый был прав. К боссу я не пошел. На стоянке корпорации расположились четыре черных Мерседеса с правительственными номерами.
Я подъехал к главным воротам и тогда увидел их.
Чтобы спасти свою задницу, такие люди, как я, многое готовы сделать. Но когда все хорошо и опасность не угрожает, очень хочется броситься с крыши небоскреба.
И я уезжаю к себе домой. Если Серый прав, и открыто действовать против меня не будут, то дома должно быть относительно безопасно. Какое-то время.

Захожу в Интернет, не одевая очки, просто сижу перед монитором. Посещаю сайт нашей корпорации, ввожу личный код и просматриваю кабинеты здания «Свободы жизни» через web-камеры. Множество комнат закрыты для просмотра, а те, куда доступ сотрудникам корпорации разрешен, не вызывают подозрений. Все как обычно. Люди работают за компьютерами, у телефонов. Психологи обсуждают с будущими матерями их проблемы. Успокаивают. Говорят, что это на пользу общества. Что это хороший жизненный опыт.
Гляжу на автостоянку через камеру. Четыре черных Мерседеса.
Все еще там. Ждут меня.
Слышу звонок своего мобильного. Симфония Моцарта. Одна из.
- Да, - говорю, поднося к уху компактный сотовый.
- Вы опаздываете на встречу с начальством, - комментирует мои действия секретарша босса.
- Да... я знаю, но я заболел... сегодня не приду... - я кашляю в трубку.
Связь пропадает.
Через несколько минут в дверях главного входа появляются люди в серых старомодных пальто, направляются к своим Мерседесам и, захлопнув за собой дверцы, монотонно спокойно выезжают со стоянки. Ощущение такое, будто машины плывут в замедленной съемке. Их двигатели почти спят.

- Хочешь встретиться? - звоню Ире.
- Конечно, - слышу в трубке довольный голос. - Получила твое поздравление с утра. Спасибо.
- Не за что, - говорю. - Это только начало, - говорю.

С Ириной мы встретились в центре, пошли в какую-то забегаловку. Предварительно я купил ей цветы, но букет таскал все свидание сам.
- Чего тебе босс наговорил? - спрашивает она, когда мы гуляем около Казанского собора.
- А я к нему не ходил, - говорю.
Погода выдалась так себе, довольно хмурая. Но нам было весело. А на прощание я ее поцеловал.
80% слюны.
Мне не до цифр.

Открываю дверь своей квартиры. Армяне снизу, кажется, никогда не закончат ссориться. Безостановочная ругань.  
- Добрый вечер, - приветствует меня домашний компьютер.
- Добрый, - радостно отвечаю.
- Желаете ужинать?
- Нет.
- Может приготовить «картошку по-деревенски»?
- Нет, - разуваюсь и снимаю куртку.
- Может подогреть солянку?
- Мать твою, сказал же - НЕТ!  
- Извините, - домашний компьютер замолкает.
По телевизору сообщают об очередном террористическом акте, на этот раз в Нино.
Довольно странное ощущение - встречаться с девушкой. Я давно ни с кем не разговаривал на отвлеченные темы, а тут такое.
Я - радостный мальчишка в возрасте, близком ко всем известному кризису личности средних лет. Все неправильно. Но только тогда человек счастлив.

В воскресенье я опять встречаюсь с Ириной. Могу поручиться, что хочу ее..
Гуляем по Летнему Саду. Отторгающий дух весны.
- Ко мне вчера вечером приходили какие-то люди, спрашивали о тебе, - говорит она.  
- Да? - я искренне удивляюсь.
- Ага, - мы держимся за руки. - Деловые все такие, жуть!
- Они тебе что-нибудь сделали?
- Да нет, просто поговорили... Я сказала, будто плохо тебя знаю. Так, видела пару раз.
- Правильно, - говорю. - Меня уже предупреждали об этих людях, - говорю. - Говорили, что меня хотят убить.
- Эээ...
Испугалась. Ее большие серые глаза уставились на меня, призывая сказать, что я пошутил.
В последнее время уже два человека чересчур переживают за меня.
- Ну, это блеф, наверняка... - пожимаю плечами.

В понедельник на стоянке корпорации сноа разместились Мерседесы. И из-за этого я пропускаю рабочий день.
Брожу по городу. На всех уличных экранах крутят анонс предстоящей премьеры «Капитана Александра». Вряд ли стоящее зрелище.

- Тебя сегодня опять не было? - спрашивает меня Ирина.
- Да.
Мы болтаем по мобильной связи. Наверняка разговор прослушивают.
- Опять эти люди приходили, тебя ждали.
- Ясно...
- А чего они к тебе домой не заявятся? Адрес же твой достать не сложно... - задумчиво произносит Ирина. Молодая и красивая.
- Думаю, они боятся СМИ или еще чего-то...

Я ошибся. Они не боялись. Во вторник с утра, когда я хотел остаться дома, снова заметив через web-камеры Мерседесы, люди в старомодных черных пальто сами пришли ко мне. Вместо того, чтобы убрать свои долбанные машины и подарить ощущение безопасности, а после схватить, они решили убить меня прямо в моей квартире.
Сначала раздался звонок в дверь.
- Коридор на изображении, - говорю.
Диктор новостей сменяется картинкой коридора перед моей квартирой. У двери стоят трое мужчин в черных пальто и одна женщина в каком-то нелепом эксклюзивном деловом костюме.
- Громкую двустороннюю связь, - говорю.  
- Сделано, - нежно отвечает мой компьютер.
- Кто вы?
- ФСБ, - слышу ответ от одного из мужчин, стоящих перед дверью. - У нас к вам несколько вопросов, открывайте!
- Если вы окажете сопротивление нашим требованиям, это будет добавлено к протоколу и использовано против вас, - говорит женщина.
- Если вы хотите только поговорить, зачем составлять протокол?
- Его не будет, если вы откроете дверь, - ровным почти армейским голосом говорит женщина.
- Нет, вы сказали, что сопротивление вашим требованиям будет добавлено к протоколу, - я тяну время. - И раз сведения будут добавлены к протоколу, значит, сам протокол уже существует, а посему хочу знать, в чем меня обвиняют.
Когда долго не общаешься с людьми, но при этом ежедневно видишь и слышишь их, талант красноречия появляется сам собой. Твои мысли жаждут быть высказанными. Принцип тот же, что и при заключении в тюрьму. От нечего делать ты качаешь мышцы. От нечего делать репетируешь речи в самых различных ситуациях. У меня много речей.  
- И покажите ваши значки, - мой голос, небось, очень раздражающе звучит.
Люди перед дверью суетятся и что-то передают в свои микрофоны-наушники. Может быть, показалось, однако слова «Убить его» оседают в моем мозгу трепетом и страхом. Зовите себя самоубийцами, но когда дойдет до дела, и смерть замахнется блестящей косой, ваше мировоззрение резко изменится.  
Беру со стола бумажник. Пихаю его в карман треников.  
Люди перед дверью суют в камеру какие-то левые удостоверения, книжечки из пластиковых карточек.
И тут окна моей квартиры разлетелись мелкими осколками. Они несильно порезали мне лицо и ладони. Ногами такое стекло не выбить, нынче квартиры надежно защищены. А значит люди, пришедшие ко мне, используют немощные бомбы. Оружие. Придя ко мне в дом, они принесли оружие.
Стекла по всему полу, ветер с улицы раздувает обкромсанные горелые жалюзи.
Кто-то вламывается в выбитые окна. Я нахожусь в спальне, и слышу, как на кухне и в гостиной кто-то прыгает на пол с окна. Я нахожусь в спальне и вижу, как в дыру от вынесенной рамы проникает человек в форме спецназовца. Он свел руки на лице, чтобы не порезаться о возможные торчащие осколки стекла и впрыгнул в спальню.
Мои руки кровоточат, по лицу тоже бегут красные капельки.
Спецназовец быстро озирается и стягивает с плеча автомат.
Сижу за диваном, боюсь даже дышать. Осколки стекол на полу режут мои колени.
Спецназовец подходит ближе. С кухни раздается голос другого солдата. Он что-то передает по рации.
В гостиной, судя по шагам, уже несколько человек. Один из них идет отпирать входную дверь.    
Бассейн. Тренажерный зал. Зарядки и пробежки. Почти ежедневный секс. Наркота по рецепту. Поэтому я в хорошей физической форме. Когда твое тело тебе подчиняется, когда ты в себе уверен - это почти свобода.
Резко выскакиваю из-за дивана и ударом руки отвожу от себя ствол автомата. Другой рукой бью спецназовца в лицо. На нем какой-то шлем, похож на мотоциклетный. Часть экипировки. В таких костюмах уже сейчас жарко, как они летом работают, ума не приложу. Мой кровавый кулак глухим ударом заставляет противника отшатнуться. На костяшках добавляется пара кровоточащих ран.  
Спецназовец от неожиданности жмет на курок и разносит мой сервант свинцовыми пулями в фонтан осколков и щепок, разносит мои дорогие бокалы, тарелки и чашки. Весь сервиз.    
- Он в спальне, в спальне! Всем аккуратно! - голоса из коридора и с кухни.
Толкаю своего противника на компьютерный стол, а сам выпрыгиваю в разбитое окно. Слышу треск микросхем и звон бьющегося монитора.  
Пятый этаж.
Это не полет, это пожарная лестница.
Мои ноги звучно стучат по металлическим ступеням, мартовский ветер треплет рваные тренировочные штаны и обвисшую серую футболку. Бегать по пожарным лестницам в тапочках не очень удобно, вскоре они слетают со ступней, и дальше приходится продолжать путь босиком.
- Вижу его! - слышится голос снизу.
Там еще один спецназовец. Он кладет руку на приклад своего автомата. Ему шипением и сбивчивым голосом что-то кричит рация. Спецназовец убирает руку с оружия и выхватывает резиновую дубинку.  
- Наручники, садо-мазо? - говорила мне восточная девушка. - Фаллоимитаторы?
- Нет, спасибо.
В моей квартире уже полно людей. Кто-то спускается вслед за мной по пожарной лестнице.
Улепетываю так быстро, что на каждой площадке меня заносит, и я обдираю бедра о неказистые железные поручни. Добегаю до второго этажа, прыгаю. Спецназовец с дубинкой кричит что-то, когда я наваливаюсь на него всей своей массой. Мы катимся кубарем по тротуару.
Не смотря на все бассейны и тренажерные залы, драка с военным - плохая затея. Вскакиваю и бегом направляюсь ко входу в подземный гараж.    
На ходу извлекаю из бумажника стопку скрепленных пластиковых карт.
Кое-что насчет 2059 года. Здесь больше нет ключей и наличных. Только у консерваторов и любителей истории. Коллекционеров. А у остальных людей пластиковые карты. Деньги - на карточке. Ключи от машины - карточка. От квартиры - карточка. Любые документы пластиковые и ламинированные.
На ядерном пульте у президентов вместо красной кнопки детектор штрих-кода на именной пластиковой карте.
Бегу вниз по спиралевидной дороге, разбрызгиваю густые масляные лужи. Я уже под землей, в гараже. Мой «Subaru» на третьем ярусе, я спешу. Сзади голоса и топот ног.
Я абсолютно не понимаю, что происходит. Но, добегая до своего авто, ни на секунду не сомневаюсь в том, что стоит уносить ноги.  

[EURO-banan]

8

За окнами пролетает освещенная синими фонарями стена магистрали. Едешь будто по громадной трубе без верха.  
Я за рулем. На мне одета гавайская рубашка и джинсы. На лобовом стекле пятно засохшей крови. Дверцы во вмятинах, автомобильная электроника барахлит из-за множественных столкновений, в корпусе много пулевых отверстий. Рядом сидит Ира. Ее бордовые волосы закрывают заплаканное лицо. На заднем сиденье нервно курит Серый. Турбины моей машины ревут и изрыгают пламя, оставляя короткий шлейф после себя. Если открыть окно сейчас, можно оглохнуть.
Маршрут я решил не указывать, мои преследователи могут вычислить сигнал и перекрыть дорогу.
Уже ночь. Цепь событий собрала нас троих вместе. И теперь мы едем к Эрнесту Павловичу.
Хрен знает кто это, но Серый настаивал, чтобы мы с ним встретились. Я и Ирина теперь в бегах. Когда нечего терять, все становится доступным и дозволенным.
В новостях ни слова обо мне. Но я знаю, что за нами гонятся.
- Это мой дядя, - пояснил Серый, когда садился в мою машину. - Очень богатый и влиятельный ученый. Нам нужно к нему.  

Когда я сегодня утром впопыхах выезжал из своего гаража, то случайно сбил одного из спецназовцев, пытавшегося остановить меня. Его лицо размазало по лобовому стеклу. Если бы охота на меня была законной, я бы уже сидел в тюрьме. Качал мышцы. Но мою машину не останавливали, думали, что это псевдокровь на лобовухе - новый писк автомобильной моды.
А значит, мои преследователи не подали заявление, рапорт. Значит, они тоже вне закона. Мы - две враждующие банды.
Сначала я не знал куда деваться, ездил по городу, искал мойку машин, но везде были громадные очереди из железных четырехколесных гигантов. Задерживаться где-то надолго не хотелось.
Если вы гуляли в лесу, потерялись и хотите, чтобы вас нашли, оставайтесь на месте. Если не хотите - гуляйте дальше.
После двух-трех часов скитания колесами по городским шоссе, я еду к дому Ирины. В автомобильном компьютере сохранен ее адрес.

Не доезжая одного квартала, останавливаюсь и выхожу из машины. Осторожно, дворами приближаюсь к дому своего единственного друга. Своей любви.
Когда я выглядываю из-за угла, кто-то хватает меня за шиворот и тянет на себя. Обратно за стену дома.
- Т-с-с-с... - Ира прижимает палец к губам. - Они уже там.
В ее руках спортивная сумка, набитая до отказа. Она надела темно-синие «Ливайсы» и узкую кожаную куртку. Черную с двумя серебряными полосками.  
- Нужно уходить, эти козлы... - говорит Ира. - Хорошо, меня дома не было... прихожу, вижу: окно нараспашку, а там один из этих, в плащах, стоит, - Ира явно расстроена вторжением на собственную территорию незнакомцев. У нее слезятся глаза.
Обнимаю девушку, целую в губы. Ребята, сидящие на скамейках во дворе, смеются над тем, как взрослый мужчина в рваных штанах и грязной футболке, без обуви и носок, целует прилично одетую молодую девушку посреди улицы.
- Вот что такое весна! - слышу голос одного из подростков.
- У меня есть знакомый, подделывающий документы, - говорит Ирина.
- Едем к нему... - пожимаю плечами.
Достаю из бумажника визитную карточку Серого. В машине включаю на компьютере громкую связь и набираю номер. Потом, под звуки длинных гудков, отъезжаю от обочины. Ира сидит рядом и тихонько плачет. Она еще совсем ребенок.
- Да? - женский голос.
- А Сергея Леонидовича можно? - спрашиваю.
- От чьего имени звонок?
Я называю себя.
- Минутку.
В динамике компьютера что-то шумит и глухо трещит. Затем появляется знакомый голос.
- Привет, - говорит Серый.
- Привет, - отвечаю я.
- Как дела? - это голос победителя, человека я-же-тебе-говорил.
- Плохо, ты был прав, - выворачиваю на улицу Тухачевского и аккуратно еду по узкой пустой дороге. - Меня пытались убить. Прямо в моей квартире.
Какое-то время на другом конце провода воцаряется молчание. Серый что-то обдумывает.
- Это действительно плохо... значит, пойдут на все. Забери меня там, где мы с тобой увиделись первый раз после окончания университета.
Бар «Конский хвост». Наша выпускная группа тогда нажралась и устроила дебош. Я не пил. На тот момент я уже работал.
- Есть вариант с подделкой документов, - говорю Серому, - Могу заняться этим прямо сейчас...
- Пожалуй, займись... - отвечает тот.
- Тогда жди меня, приеду, когда смогу, - говорю я и выключаю связь. - Ты как? - спрашиваю Иру.
- Нормально, - отстраненно отвечает она.
- Можешь вернуться... ты не причем, - говорю я. - Они гоняются за мной. Не за тобой.
- Неа... - Ира мотает головой. - Я буду рядом. Ты мне нужен.
Пожимаю плечами.
- Ты мне тоже.

На улице Тухачевского мы находим старенький трехэтажный дом. От этих трех этажей нет никакого прока, поскольку мы спускаемся в подвал и стучим в запертую железную дверь.
Маленькая камера над нашими головами моргает красным огоньком. Дверь открывается.
- Привет, Ира, - здоровается с Ирой лысый паренек с пирсингом на брови и подбородке.
За дверью небольшое помещение, прозябшее в сигаретном дыме и свете мониторов.
- Привет, Сашуль, - Ира обнимается с пареньком.  
В комнате за компьютерами около пяти человек. Кажется, меня никто не замечает.
- Нужны документы новые, - сходу говорит Ирина своему другу.
- Нет проблем... деньги есть?
- Да, - отвечаем мы с Ириной хором.
- Ну что ж...- Сашуля с довольным видом потирает руки. - Только твоему приятелю нужно переодеться.

Подделка пластиковых карт-паспортов, водительских прав, ИНН и всего подобного бреда заняла около четырех часов. Нас с Ирой сфотографировали несколько раз, в различных ракурсах, на различных цифровых фонах и даже в разных одеждах. Последний костюм, в который меня нарядили - это гавайская рубашка и джинсы. На редакторе фотографий нам меняли прически. Добавляли и убирали морщины. Нам дали новые имена. Новые жизни.
Наше фальшивое прошлое записали так же, как записывали вероятное будущее моих детей. Когда твои пролетевшие дни так вот враз меняются, теряешь способность здраво оценивать перспективы.
Деньги за незаконное подделывание документов Сашуля снимает с моей банковской карточки.
- У тебя почти все счета закрыты, - жуя жвачку, говорит он.
- Попробуй резервный, - говорю я и называю код. - Счет из Empire-Bank.
- Ага... - растянуто произносит паренек, легко нажимая на символы клавиатуры. - Сейчас проверим...
Мои счета блокируют. Длинные руки преступности. Длинные руки закона.
- Да, здесь денег хватит... - довольно произносит Сашуля. - Перевожу на свою карту.
- Конечно, - я даю ненужное согласие. - А можно мне эту одежду на себе оставить?

Когда выкатываем к площади Ленина, уже около шести часов вечера. Нам нужно добраться до начала Московского проспекта, найти где-то там бар «Конский хвост».
- Ты видишь небо... - Ирина говорит.
- Иногда, - отвечаю, прокручивая плавный руль вправо.
- Оно было красивее.
За окном автомобиля проносятся стены домов в свете городского заката, в лучах урбанистического солнца будущего.
Рестораны с виртуальными вывесками, ненастоящие фейерверки, лживые предложения сыплют огнями со всех сторон.
Все надписи по-английски.
«Конский хвост» расположен, как и двенадцать лет назад, в одной из подворотен недалеко от Техноложки, навевает своим станом какие-то воспоминания. Будто заставляющая пылью дышать комната давно тобой покинутой квартиры. Глупая ностальгия.  
Бар переименовали в «California.    
Серый ждет нас у входной двустворчатой двери. Он просит прикурить у охранника, когда моя машина въезжает во двор.
Дымя табачными клубами, Серый заглядывает в салон, бросает подозрительный взгляд на Иру и говорит:
- Едем в Тверь, к Эрнесту Павловичу. Это мой дядя, очень богатый и влиятельный ученый. Нам нужно к нему.  

До выезда из города мы все же находим свободную мойку и очищаем лобовое стекло. На моем резервном счету осталось совсем мало денег, потому за отсутствие лишних вопросов со стороны работников мойки платил Серый.
Затем мы быстро обедаем в какой-то забегаловке. Там я заметил пару типов, взглядами интересующихся нашей компанией. Бритые головы и широкие плечи. Они ели борщ и пялились на нас исподлобий, сильно нагнувшись над тарелками.

Мы пересекаем границу города, когда уже совсем темно.
Выезжаем на магистраль, дорога уплывает далеко за пределы видимости.
Втираюсь в четверку автомобилей и плавно жму педаль газа. Средняя скорость на хай-вее километров 250-300 в час. Острые ощущения за рулем.
- Козлы нас нашли, - через пару минут сообщает Серый.
Две машины стремительно приближаются из бесконечности бегущей за нами магистрали, из темных клубов ночи с рваными ранами-фонарями.  
По правилам, интервал между следующими друг за другом машинами позволяет водителю видеть лишь точки транспортных средств впереди и позади себя. А эти двое, не стесняясь, увеличиваются в экране тыльного обзора, льющего четким изображением с приборной панели машины. Я еду в четверке незнакомых водителей по второй слева полосе, мы держимся вровень, как скаковые лошади через секунду после старта. Водители соседних машин наверняка нервно оглядываются назад, их рули заняты общением с автопилотом, а сразу под экраном автомобильного компьютера мигает красная предупредительная лампа-пилюля. Это означает, что интервал нарушен.
- Пожалуйста, увеличьте разрыв между транспортными средствами.
Нежный женский голос. Нежная компьютерная программа.
- Пожалуйста, увеличьте разрыв...
Правой рукой быстро отключаю звук бортового компьютера. Опускаю взгляд на экран. Две машины преследователей уже слишком близко подобрались, пора отрываться. И пускай нас заметят гаишники, МВД, кто угодно. Я же гражданин своего государства. Привык, чтобы меня защищали и держали в сладостном неведении.  
Жму на газ. В глазах немного рябит. Когда долгое время едешь на большой скорости, мозг адаптируется к быстрой прокрутке мира. Ты становишься гением. Вот поэтому столь неприятно потом ходить пешком - ощущаешь собственную деградацию.
Примерно тоже самое, только иными темпами, происходит в старости.  
Ухожу вперед своей четверки, оставляя коридор для проезда. Опрометчиво, но выбора нет.
Сквозь прозрачность огня турбин Серый наблюдает за преследователями. Они расплываются в горячем воздухе за моей машиной, но с каждой секундой становятся отчетливей. Они врываются в строй из трех автомобилей. Кто-то из водителей, явно перенервничав, выключает автопилот и резко дергает руль влево, испугавшись, что мои преследователи вытолкнут его на обочину.
Машина на огромной скорости не выдерживает виража и заваливается на бок.
- Ни фига себе! - вскрикивает Серый.
Ира ошалело смотрит на экран заднего вида и молчит.
Две машины преследователей юрко объезжают препятствие. Какое-то мгновение один из авто несется наравне с заваленной на бок машиной. Искры летят из-под железного корпуса, по стеклам рисуют свои хаотичные узоры трещины. Затем поваленная машина начинает бешено вращаться, преследователи уходят дальше вперед. За нами.
Вращающаяся машина задевает капотом перегородку между проезжей частью магистрали и тротуаром, куски металла разлетаются в разные стороны, а корпус автомобиля всем своим гигантским весом  приподнимается над дорогой.
Две оставшиеся машины законопослушных граждан резко тормозят, белый дым клубами валит из-под их замкнутых задних колес.
Пролетев несколько десятков метров, машина снова падает на асфальт.
- Они же... - медленно шепчет Ира, не отрывая взгляда от экрана.
Всегда считалось, что дорисовывать перспективы событий кровавыми красками - это исключительно природная особенность мужского разума. Фантазия представляет самое страшное.
Стекла от разбившегося оранжерейного окна в кровоточащих глазах и пальчиках ребенка. Переломанные кости пешехода, сбитого фурой. Пуля во лбу или бордовая лепешка из внутренностей высотного рабочего у фундамента небоскреба.
А женский разум более мягок к реальности.
Потому девушек так сильно шокируют аварии.
Сначала взрываются работающие турбины. Машина позади нас, продолжая катиться по дороге, вспыхивает ярким пламенем. На фоне топливного взрыва нас продолжают нагонять два автомобиля. Видимо, это их обыкновенный рабочий день. Моей работе некоторые люди тоже удивлялись.
Затем перевернувшийся горящий автомобиль еще раз подлетает в воздух и начинает быстро вращаться, иногда вновь падая на асфальт и тут же снова подлетая, не сумев преодолеть дикую инерцию. Машина буквально разваливается на куски.
Пылающий автомобиль скрывается из виду раньше, чем мы досматриваем жуткий спектакль, раньше, чем успевает грузно завалиться на землю своим искореженным корпусом. Пассажиры остаются умирать никем не видимые, в черной пустоте, в холоде длинной магистрали.
Ира молчит, только указательным пальцем левой руки треплет кончики своих волос. Затем, будто на автомате пристегивает ремень.
- Твою мать... - произносит Серый. - Догоняют.
- Кто они? - спрашиваю.
- Видимо, работают на того политикана, - отвечает Серый.
Машины ровняются с нами, зажимая с двух сторон. Затем одна чуть отстает и начинает бить меня капотом в левую сторону заднего бампера, чтобы вкривь и вкось вычертить траекторию моего дальнейшего движения. А другая машина, наоборот, немного обгоняет меня и начинает давить уже на капот.
Понимаю, чем это закончится, бью по тормозам. Машина преследователей, что была чуть позади меня, со скрежетом проносится вперед, оставляя на левом боку моего автомобиля глубокие царапины.
Затем снова даю по газам, как раз в тот момент, когда преследователи останавливаются, полагая, будто я сдался. Оставляю аутсайдеров позади.
И автомобильный компьютер сообщает об угрозе огнестрельной атаки.
- Какого хрена? У них военные машины! - говорю.
Сильней жму на газ. Мое сердце выбивает боевые ритмы викингов.  
На подобных скоростях из бокового окна на перевес с M-16 или АК-47 не вылезешь. Потому на военных автомобилях устанавливают автоматические огнестрельные комплексы. Они не велики, стреляют обычными пулями пехотного вооружения, однако скорострельность много выше.
- Суки! - орет Серый и ложиться на заднее сиденье ничком.
- Пригнись, - говорю Ире.
Девушка послушно вжимает голову в плечи.
У одной из преследующих машин из корпуса выдвигается длинный вращающийся ствол пулемета с шестью выходами. Сразу же из ствола вырывается огонь.
Я чувствую множественные толчки по своей «Subaru», руль начинает выбиваться из рук.
Главное, чтобы не пробили колеса.
Стекла трещат, кое-где уже появляются отверстия. Мелкие осколки ссыпаются на кожаные сиденья. С ворвавшейся улицы сквозняком орут звуки двигателей и турбин.
Гляжу на экран, совершенно не смотря на дорогу перед собой.
В экране военные машины преследователей не думают отставать. Пулемет на борту одной из них плюется свинцом, оставляя на моей машине множественные уколы. Шоковая терапия российских дорог.
Одна из пуль попадает в камеру и экран тускнеет. Поднимаю взгляд. Озарение! Правда всегда оказывается сумбурной и примитивной. Вне чудес, вы не находите?
Четверка очередных нервничающих примерных граждан, несущаяся по магистрали на скоростях, делающих тебя богом. Я нагнал впередиидущих. Они перекрывают всю дорогу.
Выстрелом побивает колесо. Не у моего автомобиля, а у машины примерного гражданина. Пуля-дура, пуля-сука. Можно говорить что угодно, но резина превращается в спиралевидное месиво с каждым оборотом.
Еще одна машина людей-не-причем неумело разворачивается на дороге и перекручивается своим корпусом в опасном зигзаге, толкая к обочине параллельно едущий автомобиль. А затем влетает в стену магистрали, колесами снося перегородку. Корпус как гармошка мнется о бетон стены, горящий ночной фонарь, разбитый бампером, истерично искрит.
Путь свободен, я проношусь мимо разлетевшихся в стороны машин. Цена свободы зачастую чья-то жизнь.
Автомобиль-гармошка вновь падает на дорогу позади меня. Одна из военных машин не справляется с управлением и врезается в неожиданное препятствие. Сделав сальто (если такой трюк применим для разговора об автомобилях) через крышу, заваливается сверху на машину-гармошку.
Низко в небе, в темноте ночи, пролетает легкий патрульный самолет. Прожектор рисует синий круг света на асфальте. По радиосвязи меня просят оставаться на месте. Самолет зависает над дорогой.
- Езжай дальше, - говорит Серый, поднявший лицо от сиденья.
Вторая военная машина останавливается и выключает фары.
- Если сдашься, тебя потом найдут, - говорит Серый, садящийся на пятую точку и расправляющий плечи.
Снова жму на газ.
- И нужно будет машину поменять, - говорит Серый. - Я закурю?

[EURO-banan]

9

Чтобы добраться до Твери, пришлось угонять чужой автомобиль.
Я выхожу на трассу, иду против движения. Серый идет рядом со мной, у него в руках оружие. Пистолет Макарова какой-то там модернизированной модели.
Проблема последователей в том, что, отвернувшись от цели, обретаешь врагов. Это я про трассу.  
Я машу руками, когда вижу впереди четыре приближающиеся точки. Серый стоит спокойно.
Один из водителей давит по тормозам, искры на дороге, визг покрышек. Капот здоровенной «Волги» застывает в полуметре от моей груди. Остальные три машины уносятся вперед.
- Да вы чо..? - водитель вылезает из кабины с монтировкой в руке.
- Пшол нах отсюда! - рявкает Серый и наставляет ствол на водителя.
Снимаем наушники. В них водитель предстает мимом, а мы хотим его слышать.  
Глаза испуганного мужика сходятся на дуле оружия. Его колени трясутся как у ребенка перед компанией хулиганов.  
- Д-детей вы-вы-выпустите... - трясущимся голосом произносит водителей.
- Позови их, - кротко говорит Серый и садится в машину.
Жена водителя пронзительно визжит, дети с любопытством оглядывают оружие.
Мы выпроваживаем их из машины и трогаемся с места.
Другая четверка автомобилей проносится мимо, объезжая нас и бедную обворованную семью. На несколько секунд все теряют способность слышать.
Подкатываем к моему покореженному «Subaru», забираем плачущую Иру и быстро уезжаем. Отец семейства говорит по мобильному. Что-то орет в трубку.
По дороге Серый потратил все деньги со своей карточки. На такую сумму можно было купить неплохой автомобиль. Взятки стражам дорог.
- Менты - козлы! - зло рявкает Серый.
- Не все... - возмущается Ира.
- Да все, блин! До единого!
- Мы нарушаем закон, естественно они производят негативное...
- Ладно, замяли!
Сижу за рулем и не лезу в разговоры.
- Через три километра сверни на объездную, - советует Серый. - Ехать дольше на пару часов, но там назрел какой-то военный конфликт, взрывают, стреляют - больше шансов быть незамеченными в этой суматохе.
- Угу...

Мы прибыли.
Тверь. Здесь по-прежнему отвратительно готовят шаверму, здесь по-прежнему тишина перебивается стуком колес трамваев и здесь по-прежнему чистые улицы. И так же много красивых девушек.

- Проходите, - вкрадчиво приглашает Эрнест Петрович. Седые волосы по бокам головы и проплешина на макушке. На нем клетчатый халат и аккуратные очки. - Я поговорю с кем надо и улажу ваши проблемы с законом, насколько это возможно.
Мы рассаживаемся по креслам кабинета. Окно открыто, откуда-то доносится стук колес раритетного трамвайчика.
- Перейдем сразу к делу, - Эрнест Петрович садится за рабочий стол, включает компьютер. Какая-то старая убитая модель. - Процессор не подключен к Сети.
Ужасные жертвы в целях конспирации. Я думал, такое невозможно.
- Ты избран, - говорит мне Эрнест Петрович. Неджентльмен вспомнил бы «Матрицу». - Это серьезно, - он пристально смотрит на меня. - Один из твоих детей изменит мир.
- Да?
- Очистит его от коррупции и тени, от зла и обмана. Навсегда.
Молчу. Все молча слушают.
- Этот ребенок - гроза для ныне существующего режима. Потому его хотят убить, а на тот случай, если он еще не родился, хотят убить и тебя.
- Кто?
- Варинов.
Министр обороны нашего славного государства.
- А что с моими детьми? - спрашиваю.
- Их убивают. Методично и жестоко.
Молчу. Перевариваю информацию.
- Я записал выпуск новостей два часа назад. Смотри, - Эрнест Петрович включает проекционное изображение.
«С места происшествия докладывает наш корреспондент Корминов Антон... Антон, вы нас слышите?»...пауза...«Да, здравствуйте! Антон, что там произошло?»...пауза...«Взрыв и последующий пожар, пожар в детдоме «Приют», это недалеко от станции метро Технологический Институт! Антон, есть ли пострадавшие?»...пауза...«Сведения ужасают... погибли все дети и воспитатели... следователь Прокопенко Алексей Дмитриевич утверждает, что акция спланирована и проведена профессиональными подрывниками. Будет возбуждено уголовное дело...»
Странные увеченные детки. Спите с миром.
Эрнест Петрович останавливает запись. Взволнованное застывшее лицо корреспондента
- Дальше идут сводка и хроники убойного отдела, - говорит он. - Там тоже много информации о твоих детях.
По моральным меркам пора убиваться, кататься по полу в припадках страдания.
Однажды я слышал, как какой-то старик - в прошлом знаменитый актер русского кино, но мне незнакомый - давал интервью. Раньше я был молод и считал, что свои чувства нужно скрывать от других, но теперь я понял, что это не так, говорил он.
Он был не совсем прав.

Как бы вы отреагировали, если бы вам предложили бессмертие?
Я отреагировал негативно.
- Зачем?
- Ты должен съесть эту таблетку, - внушает мне Эрнест Петрович, когда мы стоим на балконе его шикарного дома. - В твоих генах течет добро, в твоих генах мечты сотен поколений. Ты - отец нового Иисуса, предок второго пришествия, - говорит он мне, протягивая белую пилюлю. - Съешь и станешь бессмертен. Я дам такую же Ирине.
Вечное счастье. Беру таблетку и глотаю. Неджентльмен вспомнил бы «Матрицу». Еще раз.
Красная или синяя?
Больше никаких инъекций или уколов от СПИДа, больше никаких болезней. Я вечен. Знаете, что такое антипод вере? Я теперь знаю.
- Ты живешь вечно, но ты не неуязвим, - сказал мне Эрнест Петрович.
Значит, нужно себя беречь.
Мне необходимо посетить тренажерный зал. Подкачать пресс и руки. Мне необходимо сходить к урологу, сексопатологу, проктологу. Принять комплекс витаминов и посетить солярий. Все это, чтобы быть на уровне, я - лучший суррогатный отец. И мне очень нужен Интернет.
Очень Нужен Интернет.
Прочитать некрологи, зайти к своему психологу на сеанс, поболтать с Неджентльменом.
Прогресс - самый затягивающий наркотик.
Эрнест Петрович предложил мне остаться у него на некоторое время. До тех пор, пока еще безопасно.
Он отводит меня на нижние этажи, показывает компьютерный зал, где стоит куча навороченной техники, и говорит:
- Эти машины подключены к Сети, развлекайся. Но не называй себя, не говори где ты.
- Нет проблем, - говорю и усаживаюсь к одному из мониторов.  
Приветствуй меня, Великий Интернет!
Натягиваю очки, включаю питание, ввожу свой профиль и уплываю в моря развлечений.
- Эй, красавчик...
Эрнест захлопывает тяжелую дубовую дверь и оставляет меня наедине со всем миром.
- Красавчик... - голос ее как голос родно сестры. Такой же знакомый и близкий.
Восточная шлюха. И чего привязалась?
Девушка-программа смотрит на меня.
- Закрой страницу, - говорю.
Рабочий стол Эрнеста Петровича представляет собой залы какого-то готического замка, восприятие окружающей среды в настройках включено лишь визуальное. Брожу по каменным полам и не чувствую холода босыми рыбацкими ногами. Вожу пальцами по воздуху, вычерчиваю начальные буквы слов, машина все додумывает сама.
Всегда находит нужный вариант - может она гениальна, может я банален.
Мне письмо. От ГИБДД. «Штраф за превышение скорости». Стою на станции перед своим почтовым ящиком.
По-прежнему не распечатанное письмо от Карнеева Михаила. Набираю код «Варинов». Ничего не происходит.  
Интернет - мелькание образов, я только что я держал в руках конверт, теперь уже внутри замка.  
Просматриваю избранные страницы - куча всякого исторического и религиозного барахла, странички чатов нет. Выбираю меню «поиск». Ищу свой путь в проложенных рельсах. Стоит покопаться в Сети и найдешь, что угодно.
И вот стою перед черной дверью с надписью «Депресс».
Тук-тук...
- Заходи, рыбак! - веселый голос Неджентльмена.
- Привет всем! - радостно говорю. - Я прям соскучился!
- Да вроде, немного воды утекло с последней встречи... - улыбается Лера-грусть.
Усаживаюсь в кресло.
Болтаем.

Мой психолог. Сразу после «Депресса». Коктейль что надо.
Его Интернет-кабинет обставлен в славном духе 90-х. Даже кушетка есть. Я слышал, у моего психолога существует пара клиентов, которым легче сидеть за столом и говорить с психологом, лежащим на кушетке. Обмен ролями. Им легче представлять себя врачами, им легче лечить, чем лечиться. Они поднимают планку самосознания, это, знаете, из области модно-быть-философом. Психолог понимает, он дает взрослым людям поиграть.
Лежу на кушетке.
- Мои дети погибают...
- Я видел репортаж, - после паузы говорит он.
- Что я должен чувствовать? - после паузы говорю я.
- Именно то ты и чувствуешь, - после паузы говорит он.
Если бы не было страха, не было бы никого, похожего на нас.      
Не помню, я говорил?
С некоторыми пациентами мой психолог говорит на равных. Ему с ними интересно, им интересно с ним.
- Я ничего особенного не чувствую... - говорю.
В разговоре можно многое уловить. Шаблоны лечения.
Тебе дает выговориться метод свободных ассоциаций. Улавливай сам себя, а твой психолог довольно кивнет головой, когда ты с улыбкой будешь благодарить его за сеанс.
- У вас ведь есть мысли по этому поводу, - после паузы говорит мой психолог.
На шторах иногда мелькают тени компьютерных птиц компьютерного неба за компьютерным окном.
- Просто озвучьте их для себя, одну за одной, - после паузы, за которую я успеваю еле заметно кивнуть, советует он. - От депрессий помогает время и какое-нибудь интересное занятие.
Начинаю говорить какой-то бред насчет щемящего чувства внутри.
Гниющие комки шерсти на моей душе.
Занесены в программу. Пакет приложений вы можете приобрести в магазинах города.
Такая же правда, как опасность моего дома для детей-инвалидов. Говорю, что страдаю и начинаю в это верить.
Научное мнение, полагающее, что все твои моральные представления и истины, вся логика с рождения заложены внутри твоей души называется интроспекционизмом. Платон называл это Припоминанием. Будда - кармой.
Некоторые зовут это судьбой.
На сеансе у психолога можно углядеть все оттенки обучения гуманитарной специальности.
Я чувствую четкую грань, как гонщик, влетевший в кирпичную стену. Чувствую грань между общением и лечением. С некоторыми пациентами мой психолог общается, меня - лечит.
Фантазирую образами страданий.
Куча новых психоаналитических методов в 2059 году:
Метод идентификации обособленности.
Метод замкнутых ассоциаций.
Метод поправок и ошибок.
Всякий бред.
Ощущая себя пациентом, испытываешь, наверное, то же, что и прихожане в церкви.
Вам просто нужно куда-нибудь съездить, - говорит мне психолог. - Не посещать сайты отдыха, а выбраться на природу по-настоящему.

[EURO-banan]

10

Когда я заканчиваю сетевые беседы, отправляюсь в комнату к Ире. Она уже ложится спать.
- Привет, - говорю.
- Привет, - отвечает безо всяких пауз. - Заходи.
Она больше ничего не говорит, обнимает меня за шею и затаскивает к себе в комнату. Я ногой толкаю дверь, и та захлопывается щелчком замка. Прижимаю Иру к стене, отодвигаю ее темные волосы с левой стороны шеи, наклоняюсь и осторожно целую.
Если ты целуешь шею женщины, а ей неприятно - это провал.
Ира кусает мое левое ухо.
Если женщина кусает твое ухо и тебе неприятно - это ничего страшного.
Если приятно - ничего особенного.  
Ира одета в полупрозрачную ночную сорочку. Белое одеяние - как у ангела. Руками провожу по ее ногам от бедер и выше, стаскиваю сорочку. Ира целует меня.
Говорят - страсть портит мебель и одежду.
Срываю сорочку - наверно она больно цепляет Иру - девушка издает эмоциональное «Ау!» и отталкивает меня. Потом сильно бьет по лицу ладонью. Вроде, разбивает верхнюю губу. Чувствую оголяющий вкус крови.
Ира улыбается. Пытается ударить меня еще раз, но я хватаю ее за запястья и кидаю на кровать. Здесь постельное белье красного цвета. Отлично смотрится.
Ира теперь только в трусиках. Ее тело молодое и сексуальное, белые трусики  на красивой коже на фоне красной простыни. Будь я женат на самой лучшей женщине в мире - все равно бы изменил ей сейчас.
Ира быстро вскакивает с кровати и хватает подсвечник, стоящий на ночном столике. Поделка под средневековье.
Она улыбается и замахивается на меня подсвечником.
Какие угодно услуги, красавчик! Садо-мазо?
Спасибо, не надо.
Успеваю подставить руку, чтобы защитить голову и сразу получаю металлическим подсвечником по локтю. По всей руке будто проходит электрический разряд.
Люди - это компьютеры.  
На локте разодрана кожа, кровь капает на ковер. Ира замахивается еще раз.
- Что ты мне сделаешь, а? - игриво говорит она и опускает подсвечник на мою голову.
Едва успеваю отклониться. На этот раз достается моему плечевому суставу, чувствую боль и слабость ушиба.
На моей работе меня учили исполнять прихоти клиенток. Суррогатный отец - сборище разврата и пошлости.
- Если женщина любит садизм и по-другому не в состоянии возбудиться - говорили консультанты. - Просто изобразите муки и страдания. И чем раньше вы начнете импровизировать, тем меньше придется терпеть пыток.
Зачастую внешний садизм подразумевает обратное - женщина хочет заставить мужчину или другую женщину бороться и сделать ей больно. Тогда она будет выдерживать паузы между ударами, будет давать шанс воевать.
Начинаю приглушенно стонать и потирать плечо. Сажусь на одно колено.
Ира бьет меня по другому плечу. Она смеется, она спрашивает:
- Хочешь еще, а?
- Пожалуйста, перестань! - фальшиво умоляю я.
Фальшиво?
Мои плечи горят болью, руки обвисли, я их почти не чувствую. Кожа  разодрана, кровь неаккуратными смазанными кляксами оставляет пятна на моем теле и на выпуклостях грозного оружия Иры. Не ожидал от нее такого.
Следующий удар приходится по моей коленке. Я падаю на бок и сжимаюсь в калачик, как обиженный щенок.
- Пожалуйста, перестань... я не могу больше... - шепотом произношу я.
Ира пинает меня босой ногой, попадает по ушибленному локтю, откуда ее ступня соскальзывает на мое лицо. Громкий «шмяк» по щеке. Такую оскорбительную пощечину нужно уметь заслужить.  
Ира стоит надо мной. На ее ноге можно заметить легкое покраснение - от удара по локтю. Наверное, она тоже чувствует боль. Она выдерживает паузу.
С трудом поднимаюсь на ноги. Ира прерывисто дышит, смотрит на меня. Хватаю подсвечник, вырываю из рук девушки и отбрасываю в сторону.
Затем вновь кидаю Иру на кровать. Кидаю сильно, со злостью.
Боль.
Забывая про нежность, срываю трусики с молоденькой девушки. Своими окровавленными руками грубо лапаю ее тело. Ира смеется, фальшиво отбивается. Фальшиво?
Раздвигаю ей ноги.
- Хочешь меня?! - смеясь, выкрикивает она.
- Молчи! - говорю ей, расстегивая свои джинсы.
Липкая кровь на руках, пальцы все время соскальзывают с пуговицы над ширинкой. Со злостью дергаю пояс джинсов, петля трещит и пуговица отлетает, как комета огненным хвостом, оставляет шлейф растрепанными рваными нитями. Падает на ковер куда-то за кровать.
Быстро стаскиваю с себя штаны. Ира пытается свести ноги вместе, но я ей не позволяю. Когда хватаю ее лодыжки, на них остаются красные отпечатки моих пальцев.
Быстро стаскиваю с себя трусы и, оставив их болтаться на одной ноге, наваливаюсь сверху на Иру.
- Аааа... - улыбаясь говорит она. - Не раздави, красавчик...
- Что? - невнятно спрашиваю я, целуя Иру.
Ира молчит. Снова мое позднее озарение, но каким бы оно ни было ясным - любое озарение порождает все новые «почему?».
Ирина поняла, что выдала себя.
- Это твой профиль в инете - восточная девушка?! - спрашиваю, слегка приподнявшись над Ириной. Трогаю ее грудь. К засохшим кровавым пятнам на моих пальцах прилипает ее кожа. На миг, будто липучка на кроссовках.
- Да... - говорит она. - Мой.
После того, что она устроила с подсвечником, меня не удивляют другие странности.
Оглядываюсь на ночной столик. Там, в приоткрытом ящичке, лежит аптечка. Слезаю с Иры и достаю медицинские препараты.
Ищу среди них растворимый аспирин и сосуд с водой.
- Тебе плохо, красавчик? - интересуется Ирина, улыбаясь моей суетливости.
- Нет, - говорю.
Кое-что насчет 2059 года. Теперь растворимый аспирин можно положить на язык и вы не почувствуете омерзительного жжения и желания выплюнуть таблетку. Лечение в нашем времени - приятный процесс.
Нахожу аспирин и пластиковую бутылку с водой. Откручиваю крышку и кидаю круглую белую таблетку в сосуд. Там громкостью шипения таблетка начинает растворяться. Переворачиваю бутыль и выливаю содержимое себе на ладонь. Туда же падает шипящий аспирин. Быстро кладу его на кончик высунутого языка и накланяюсь к лежащей на красном постельном белье Ире. Она удивленно следит за моими действиями.
- Дай подушку, - говорю.
Моя голова между коленками голой девушки.  
Ира кидает мне одну из мягких перьевых подушек.
Приподнимаю Ирину и кладу подушку под ее красивую попку.
Пальцами раздвигаю ее половые губы, прислоняю шипящий и пузырящийся аспирин к клитору. Ира смеется порывами, ее тело порой дергается, будто в заторможенных судорогах.
Чтобы шипящая таблетка удержалась на языке, нельзя слишком усердно им шевелить.
Способ для лентяев. Я же неофициально уволился, можно пренебрежительно относиться к своим обязанностям.
Ира начинает стонать, ее левая рука ложится на мою голову, прижимает мой лоб к ее животику. Аспирин угрожающе ползет к краю языка, останавливаю его пальцем.
Когда на твоем языке лежит таблетка начинается обильное слюновыделение. Для куннилингуса это хорошо.
Когда таблетка все же падает на кровать, продолжаю дело своими пальцами и языком.
Ира руками привлекает меня к себе, ее пальцы сжимают мой член.
- Хочешь меня? Любишь меня?
Киваю.
Можно сказать, что я вхожу в нее. Можно сказать, что мы раскачиваемся подобно  волнам океана страсти. Можно оборвать на этом моменте описание секса и продолжить повествование с момента нашего пробуждения после ночи любви.
Можно сказать, что мы занимаемся любовью.
Скажу просто, что мы трахаемся.
Мы трахаемся.
Теперь она Ирочка. Иришка. Сколько еще уменьшать и ласкать имена..?

[EURO-banan]

развязка уже близка ((: это если кто вдруг...

11

- Мы должны взять у вас анализы, - говорит Эрнест Петрович.
Он пригласил кучу врачей и медицинских экспертов, они должны подтвердить, что пилюля бессмертия сработала, и что я именно тот избранный, кто им нужен.
Мои дети продолжают погибать.
- По всем городам убивают твоих отпрысков, - с сожалением сообщает Эрнест, когда игла шприца протыкает мне вену.  
Все мои дети теперь стали, как потенциальные 1038 А. Все - будущие покойники.
Вытираю кровоточащую ранку куском ваты.
- Результаты будут уже завтра, - говорит Эрнест Петрович.
Ира улыбается, смотря на меня.

- Салют, Рыбак! - приветствует Неджентльмен. - Читал рассказик Лукьяненко «вся эта ложь»? Это из сборника 2005 года по-моему...
- Лукьяненко... а кто это? - спрашиваю.
- Дозоры написал, - поясняет Неджентльмен.
- Ааа... - протягиваю. - Неа, не читал. Интересно?
- Как сказать... просто очень частые сюжетные повороты при крайне малом объеме произведения, кому-то такое понравится, кому-то нет, - говорит он.
- Понятно...
- Как живешь-то?
- Все отлично, - говорю.

-  Вы собираетесь на отдых? - спрашивает мой психолог.
- Да вроде хотел, - говорю я. - Только слишком много дел...
- Может просто не хватить времени, - говорит он после паузы.
- Да?

Следующий день. Результаты анализов: я и Иришка бессмертны, я избранный. И еще Иришка - моя дочь.
- Как такое возможно?- недоумеваю я.
- Анализы точны и перепроверены много раз, - говорит Эрнест. - Она на сто процентов твоя дочь.
Иришка так же сильно удивлена. Но по ее глазам видно, что ей известно чуть больше.
- А вы знаете, что моей самой взрослой дочери только шестнадцать лет? - спрашиваю.
А я считал, что меня невозможно удивить.
- А Иришке уже восемнадцать, - громко говорю. - Да?
Она молчит.
Мы в кабинете Эрнеста Петровича. Трамваи поют за окном.
- Да? - смотрю на девушку.
- Нет... мне только тринадцать.
Средний возраст потери виртуальной девственности - девять лет. Не помню, я говорил?
Тринадцать - это нормально, мне ничуть не стыдно за ее возраст.
  Если ты проводишь аналогии между теми кого трахаешь и своими дочерьми - ты стареешь... не помню, я говорил?
Да, в общем-то, мне и за это не стыдно. Столько детей, не успеваешь разделить родительскую любовь на всех.
Сашуля.
Он подделывал ей документы не первый раз.
- Я сходила к хирургу, - объяснила Иришка. - Меня немного... «состарили»... потом к Сашуле, а потом на работу во Freedom of Life.
Молчу. Всегда молчу, когда в голове пусто.
- Просто я тебя хотела, понимаешь?! - Иришка смотрит на меня, в ее глазах накатываются слезы.
Вот почему она себя так вела все время. Инфантилизм был взрослением.
- Я тебя как-то раз увидела в метро, стала следить, по Интернету, в жизни... меня тянуло к тебе, необъяснимо... - говорит она и начинает плакать.
Эрнест откашливается и говорит:
- Возможно, именно у вас двоих должен родиться ребенок, который изменит мир.
Кое-что насчет 2059 года. К инцесту между отцом и дочерью сокамерники по-прежнему относятся... негативно.

А потом нас нашли. Глава госбезопасности лично заявился к Эрнесту Петровичу с отрядом  спецназа. Выстрелом в голову утихомирил дворецкого и оцепил здание. Автоматной очередью убили вбежавшего в холл Серого.
Эрнест Петрович показывает нам потайной выход из дома. Как в средневековых замках - отодвигается книжная полка, и ты проходишь в освещенное факелами подземелье. А затем выбираешься где-нибудь за сто метров от замка.
В доме Эрнеста просто открывается механическая дверь в стене. Дальше обитый металлом коридор. Вышли мы рядом с шоссе на Петербург, однако там нам больше делать нечего.
На прощание, закрывая дверь в стене, Эрнест Петрович говорит:
- Друзья, в ваших руках будущее Вселенной. Вы оба плюете на старость и болезни, но остерегайтесь Варинова. Пуля для вас смертельна.

«Приключения капитана Александра! Небывалые космические  сражения! Неискусственный фильм, не пропустите!» - расставленные по обочинам шоссе афиши.
Афиши с рекламой провайдеров и внутрирайонных сетей, магазинов и клубов. Афиши с рекламой туристических фирм «Полет», «Свет Лувра», «Небесные круизы» и многих других.

- Как тебя зовут по-настоящему? - спрашиваю, когда мы темным дождливым вечером бредем вдоль шоссе прочь от Твери.
Эрнеста наверняка убили. Теперь мы сами по себе.  
- Алина... - робко говорит Иришка. - По записям на диске - я умерла, будучи грудным ребенком. Потому меня не ищут убийцы твоих детей.
Это мой экспонат 1038. Моя А. Мой мертвый ребенок.
Все изменилось, я чувствую себя в зазеркалье.
Ира - моя погибшая дочь, единственная, кто мне сейчас дорог. Она, несмотря на парадоксальность заявления, пожалуй, мой единственный не обреченный на раннюю смерть ребенок.
Что я могу против главы госбезопасности?
Я жалок в вопросах влияния и власти. Но я должен заботиться об Алине. В моем понимании ей дается второй шанс на жизнь.

Мы скрывались очень долго. Добрались до Волховстроя.
Маленький город, построенный недалеко от Ладожского озера.
Там Алинка работает в каком-то интерактивном магазине, а я занимаюсь сексуальным воспитанием школьников.
Когда ребенок, на днях увидавший в Сети голую женщину, стоя у доски, объясняет мне, где находится точка G, а где точка F, жизнь кажется занимательной штукой.    
Я и моя дочь, мы много спим вместе. К черту мораль.
Теперь это любовь.
У Алинки наверняка будет ребенок. В тринадцать лет. К черту мораль.
Я много чего знаю о беременности и родах.
Чтобы получить керотин, необходимо есть печень рыб и животных, сливочное масло, щавель или рыбий жир.
Для получения тиамина ешьте пивные дрожжи и пейте молоко.
Витамин D практически не содержится в пищевых продуктах. Он образуется уже внутри организма под воздействием ультрафиолетовых лучей.
Токоферол содержится в растительном масле.
Витамин K вы в достатке найдете в капусте.
Так что, когда у Алинки появится животик - мы не пропадем. В больницу ходить нельзя - слишком рискованно.
За пару дней до родов у женщины начинает выделяться густая слизь с примесью крови, появляются боли внизу живота и бедрах.
Перед родами, во время схваток, женщине следует принять слабительное.
Не подражайте кричащим в камеру актерам, не живите по сценариям фильмов, чьими медицинскими консультантами значатся раздолбаи с дипломами медучилища. Рожая ребенка, сильно тужиться не стоит, просто глубоко учащенно дышите.
Прошло больше полугода. Осень успела закончиться. Снег был так красив, снег так давил на психику, что хотелось застрелиться. Только Интернет и секс спасают.
Появившуюся головку ребенка следует придерживать рукой. А женщина должна расслабиться, когда голова выйдет полностью. Если вы опустите голову - появится одно плечо. Поднимаете - второе. Никаких фокусов.
Мы вдвоем сидим на ковре рядом с электронным камином, Ирина держит в руках коричневого плюшевого медведя, дергает за лапы и говорит от его имени.
- Мишка съест тебя... ррррр!
- Ах, не надо, я еще хочу жить... - смеюсь.
Пуповину родившегося ребенка перевяжите в двух местах прочной чистой нитью. Один узел у живота ребенка, второй примерно в десяти сантиметрах. Только после этого перерезайте пуповину.
Для чего необходимы полотенце и вода?
Чтобы положить мокрое полотенце на живот матери после рождения ребенка. Положить и аккуратно растирать. Эта процедура помогает выйти наружу последу - он является окончанием пуповины, и посредством него пузырь плода крепится к матке. Теперь, когда ваш ребенок кричит и щурится от света, в органических креплениях нет нужды.
А потом он нас нашел. Снова.
Однажды днем я возвращаюсь домой - снимаем комнату у какой-то семьи, вечно пропадающей в Москве - и застаю во дворе свою расплату.
Алинка на коленях, в лоб ей направлен ствол пистолета с глушителем. Оружие держит один из телохранителей Варинова. Сам глава госбезопасности стоит возле двери парадной и курит сигарету, выпуская изо рта дым вперемешку с паром. Еще один телохранитель, облаченный в черное пальто, говорит с кем-то по телефону.
Алинка плачет.
Грязный снег. Грязное небо.  
- О! Я так полагаю, ты именно тот избранный? - смеясь, произносит Варинов. - Ну, здравствуй... Рыбак.
Он смотрит на меня. У него куча медалей и большое пузо.
Второй телохранитель достает пистолет и направляет в меня.
- Знаешь, ты один из самых частых гостей моего чата, - Варинов явно готовился сказать это. - Думаешь, зачем главе госбезопасности заводить себе чат? Я не похож на занятого человека? Мне чат был нужен лишь для поиска избранного! Мои знакомые в Интернет-компаниях постоянно заспали тебя ссылками, человек с твоей профессией не мог не зайти в чат с таким названием, - он смеется. - Лет четырнадцать назад я узнал, что у Эрнеста - «самого честного» миллионера - есть таблетки бессмертия. Чушь, но я поверил. Эрнест не разглашал информацию о таблетках, однако я пронюхал во время начала седьмого Чеченского кризиса, когда наш миллионер всерьез перепугался и принял одну пилюлю. Мы были в его охране тогда. Через пару месяцев, уже будучи сержантом, я заказал у вашего агентства ребенка. Девочку. Не спрашивай, на какие деньги - это ведь Россия.
Алина немного успокоилась, но слезы все равно бегут по ее щекам. Пистолет у ее головы.
- Затем инсценировал смерть девочки при родах. Не спрашивай, на какие деньги, - он широко улыбается. - Вырастили ее в детдоме.
Серый-серый снег.
- Когда Алине исполнилось тринадцать лет, я оплатил пластическую операцию, подделал ей документы. Тогда я уже был главой госбезопасности - никаких проблем с законом, - Варинову бы сейчас сигару, стал бы типажом для «плохих парней» из плохих фильмов - Это я подстроил вашу встречу в метро. У девочек тринадцати лет, знаешь ли, не такое выделение феромонов, чтобы обычные мужчины, вроде тебя, их вдруг захотели. Ты почувствовал в ней частицу себя, но тупо спутал с сексуальным желанием, - он пристально смотрит, вставные зубы его улыбающегося рта выглядят, будто у подростка. - Пророчество про избранного я подкинул Эрнесту еще до того, как обратился в вашу корпорацию. Ты был подставной фигурой. Только твоя дочь так охотно бы последовала за тобой. Поэтому я вас свел.  
Никакого ребенка, спасающего мир не будет. Зато таблетки бессмертия настоящие.
- Я узнал о тебе все данные, когда получил ответ на заказ в «Свободе Жизни». Именно эти данные были позже подкинуты Эрнесту, как некое «приложение» к пророчеству. Он сверил твои анализы с подкинутыми данными и установил идентичность. Тем более, с тобой должна была быть возлюбленная твоей крови. Все было рассчитано. Разумеется, старикашка возомнил себя автором Второго Пришествия. И оставил тебя в своем доме, а ты тогда уже числился преступником. Дом Эрнеста неприступен, его охраняли  правительственные спецслужбы - даже я, раньше на него работавший, не мог нарушать частную территорию. Но когда он укрыл преступника, неприкосновенность мгновенно сняли. Мне дали санкцию на задержание - все обставили так, будто Эрнест сопротивлялся аресту, а, следовательно, был застрелен. О таблетках в правительстве не ведают - а если б и узнали, посмеялись бы, - Варинов немного отдышался. - Все вышло не совсем по плану, однако, таблетки у меня. А теперь мы обрубаем концы.
Что за бред?
Пистолет, прислоненный ко лбу Алины, издает приятный слуху хлопок.
Бах.
Мозги моей дочери смешиваются с мокрым снегом, ее тело падает ничком.
Молчу. Таблетки того не стоили.
Родившегося ребенка смажьте маслом, а потом выкупайте. Если под рукой найдется однопроцентный раствор ляписа, закапайте ребенку в глаза. По одной капле.
Теперь это бесполезные знания. Схоластика.
- Читал Лукьяненко, да? - Варинов затягивается.
Месть отныне смысл моей бесконечной жизни. Если прямо сейчас эта жизнь не оборвется.
Мой ребенок  №1038 А теперь мертв на самом деле. Мне хочется кричать.
Если зачастую нельзя доверять близким, почему же порой не довериться предателям?..
У Алинки должен был родиться ребенок. Мой ребенок и мой внук одновременно. К черту мораль... не помню, я говорил?
В небе над домами зависает патрульный вертолет. Пропеллер неслышно вертится, оставляя по кругу собственный шлейф.
- Не свети ствол, - бросает Варинов.
Телохранители убирают оружие.
Патрульные явно заинтересованы окровавленным телом, лежащим посреди грязного двора.
Воспользовавшись ситуацией, я убегаю прочь.
Мы еще свидимся.
Добро всегда побеждает зло. Значит ли это, что урод сможет убить сволочь в пагонах?

[Aquasonick Love]

EURO-banan
Маленькая просьба. Выложи это дело в формате ворд где-нить.
Ты меня знаешь я читать не умею. А таки очень хочеться.

[Димон15]

хех неплохо, очень даже
затрагивает

[EURO-banan]

Aquasonick Love

Маленькая просьба. Выложи это дело в формате ворд где-нить.

я те и так в ворде присылал   но с тех пор кое-что в книжечке изменилось. Ща, две главы "допостю" и ссылку дам на объединенный вариант

Димон15

пасибо большое))

[Aquasonick Love]

Aquasonick Love
QUOTE
Маленькая просьба. Выложи это дело в формате ворд где-нить.


я те и так в ворде присылал   но с тех пор кое-что в книжечке изменилось. Ща, две главы "допостю" и ссылку дам на объединенный вариант

не было такого!! Я всё что мне присылают в библиотеке сохроняю. Этого там нет!!