Мой старый дневник

[marta-moon]

В школе его опять не было. Странно, но раньше я бы с ума сошла, не видя его столько времени. Раньше... Раньше стоило только зазвонить телефону - у меня внутри все вздрагивало, а быстро - быстро бежала, запутываясь в домашнем халате, что бы успеть взять эту волшебную трубку и услышать его: «Маш,...».Такое приглушенное и протяжное... Но он никогда не звонил мне. А я ему звонила. И после этого у меня долго дрожали руки, я ходила по дому, не находя места, придумывала, что скажу ему в школе. А он просто клал трубку и забывал. Странно... Тогда я не задумывалась о том, что мной пренебрегают... Он смотрел на меня так же, как смотрел на доску или на учителя, или вообще не смотрел, а я ловила его взгляды и придавала им особое значенье.
Его звали Андрей. Я обожала это имя. Но оно как-то не вязалось с ним самим. Андрей - мужественный с греческого ... А он был каким-то слабым и пассивным. Он не любил говорить. Особенно по душам. Мало рассказывал о себе, практически ничего. В классе было не много людей, с которыми он общался. Из девчонок, наверное, только я.  Внешне был всегда спокоен, как удав, но его пофигизм я путала с уверенностью. И глаза у него грустные-грустные, зеленые. Мне всегда нравились его глаза. Почему-то... Мне нравились его руки: всегда теплые и гладкие, а пальцы длинные. Он всегда носил что-то синее, у него даже прозвище было «Синенький». И это прозвище меня умиляло. Он не был симпатичным, скорее наоборот. Девчонки его не любили. Он ими тоже не интересовался. Или делал вид. Он был для меня этаким романтическим героем, я думала, что его замкнутость и необщительность - это самоуверенность  и презрение к окружающему миру. Я старалась его растормошить. А он боролся с моим хамством. Я все время прикалывалась над ним, а он думал, что  издеваюсь. Он был совсем один, а мне просто надо было любить кого - то.
Из-за него я совершила слишком много ошибок. Придумала себе проблемы. А их не было. Он был не таким сложным, каким я его сама себе нарисовала. Все оказалось проще. Я не замечала многих хороших парнишек вокруг, для меня существовал только он. И когда я осмотрелась вокруг, поняла, что многое уже потеряно.  Так произошло с Бакланом.
Ромке я нравилась много лет. Он всегда ко мне хорошо относился. Я любила его чисто по-человечески, как брата или друга. Я не думала, что ему нужно что - то большее... Он всегда был для меня большим ребенком. Он был старше меня на год, ему было семнадцть. Хотя Баклан - он и есть Баклан... Но последнее время мы с ним как-то сблизились что ли. Он был всегда рядом, всегда помогал. Или, может быть, так было всегда, просто я не замечала? В тот период я не виделась с Андреем, как - то не получалось: уроков было куча, олимпиады  проходили, да еще и экзамены... А Баклан то свое старое сочинение принесет, то по алгебре задачку решит, то диск с музычкой модной пообещает достать. Ромка был совсем не такой, как Андрей. Он был смешной. Ромка высокий, с добрыми детскими глазами и пушистыми ресницами, его волосы все время торчали в разные стороны, а лопоухие уши сворачивались в трубочку. Его любимым выражением было: «Ага, видала да, ага!». Этим он меня всегда смешил. Идем по улице, а нам на встречу молодая пара с маленьким кричащим ребёнком, а он: «Ага, видала, да, чтобы он заткнулся, ага да!».  И это он говорит со своим обычным бакланским выражением лица.
Мы были вместе в кино. Обычно он ходит туда со своими знакомыми парнями, но в этот раз вроде того «никто не захотел пойти». Может быть и на самом деле так. Но с этого все и началось. Он проводил меня до дома, и мы попрощались. Было очень холодно и темно, хотя было только начало ноября, и падал снег пушистыми хлопьями. Мне очень-очень захотелось, чтобы он меня поцеловал. Но он виновато улыбнулся и ушел. А я всю ночь не спала.
У Ромика не было девушки. Никогда. И он никогда ни с кем не целовался. Он вообще был совсем еще дитё.  Он любил свой мобильный телефон и свою маму. Хоть мне он и говорил, что на юге в лагере у него была девушка,  и даже фотки показывал, но мне что-то совсем не верилось. Это меняет человека. А Ромик как поехал туда придурочком, так придурочком и вернулся. А та девушка с фотки виновато улыбалась и робко держала Ромку за руку. А он был так картинно горд, что даже человеку, не знающему Ромку, стало бы смешно. Но на общей фотке отряда она стояла уже с другим парнем обнимала его за плечи. И зачем Баклан мне врет?
У меня  самой  был, что называется, «курортный роман». Его звали Лешей. Под общим впечатлением счастья и абсолютной свободы, мне показалось, что он мне нравится. Ну хоть время хорошо провела. И есть, что вспомнить. Но с ним все было не по-настоящему.  Он врал мне, что я ему нравлюсь, и я ему. И вся глупость в том, что мы понимали, что мы врем, и продолжали это делать.
Вот так вот я перепутала чувство глубокой многолетней дружбы с чувством не совсем дружеской симпатии. Я начала строить ему глазки, он охотно отвечал, думал, наверное, что я прикалываюсь. Моя подружка поговорила с ним и вскользь спросила про его отношения со мной. Ромик сказал, что его чувства ко мне «временные», что мы «просто друзья». Я уцепилась за слово «временные» и опять наделала кучу ошибок. Потом с Ромиком  попытался поговорить еще один мой друг, результат был примерно такой же, потом еще и еще... А потом с ним поговорила я. Я упрекнула его в том, что он ведет себя не совсем по-дружески, что его приставания можно расценить по-другому. .. Я откровенно наезжала на него, а когда спросила «я тебе кто?», он ответил, замявшись, что просто друг. А потом он стал меня избегать. Потом  я узнала, что Баклан познакомился с девушкой, которая младше него аж на три года, и он предложил ей встречаться.  Я хорошо знала лучшую подругу этой девчонки и была всегда в курсе событий...  Та девушка отказала ему...Ее Полиной звали... Странное имя. Всю неделю после этого он ходил подавленным, ни с кем ничего не обсуждал. Я жалела его. А еще больше я жалела о том, что не могу как друг с ним поговорить и утешить. Я не ревновала Баклана к ней, даже если бы она и согласилась, я бы была очень рада за них. Жаль, что из-за своей глупости я потеряла хорошего друга. Или не просто друга...Я поняла, как нужен он мне, как нужны его детские глаза... А я даже как другу ему позвонить не могу.  
Так шло время. Отношения с Бакланом восстановить не удалось, а про Андрея я уже и не вспоминала. Иногда он даже сам подходил ко мне и начинал что-нибудь спрашивать или рассказывать. А я просто находила причину уйти.
У меня есть хорошая подруга Маська. У нее куча знакомых и друзей, она всегда весело проводит время. Парней она меняет как перчатки, только вот происходит с ней это сплошным потоком. Маська не мечтает, не думает, не волнуется, не любит. С такой внешностью добиться чьего-то внимания ничего не стоит, вот она этим и пользуется. Правда, однажды она призналась, что по-настоящему-то ей никто и не нравился, не было такого человека, при встрече с которым «сердце начинает бешено колотиться, и всякая такая случается фигня».
Маська решила всерьез мною заняться. Она затащила меня на  дискотеку в «Дыру», чтобы там познакомить с кем-нибудь из своих. Перед этим походом мы приняли вовнутрь немного, она - чтобы догнаться, а я -  для храбрости. Мне не нравятся  ее знакомые парни, они такие простые и примитивные, им нужны девушки чтобы «погулять» или весело провести время. Мои представления о чувствах между двумя людьми казались детской наивностью. Но мне нужно было развеяться.
Когда мы вошли в зал, меня повезло еще сильнее. Все было как в тумане. К нам подошло несколько парней, я не помню, как она меня с ними знакомила, помню только, что я мило улыбалась и говорила либо «да» либо «нет». Мы двоем сели за столик и стали рассматривать происходящее. Я увидела Баклана, он неловко танцевал в своей легендарной жолтой футболке  и смотрел на меня. Я отвернулась и попросила Маську понаблюдать за «тем в желтеньком».
Меня изучал какой-то парнишка. Я помню его, когда мы с Маськой только шли в «Дыру», он нам встретился, и Маська с ним поздоровалась. Ему на вид лет так восемнадцать, он высокий и симпатичный. Девушек, наверное, немеренно было и есть. Маська толкнула меня в бок. «Твой жолтенький на тебя пялится». Я посмотрела на Баклана. Он отвернулся.
-   Кто этот парень напротив? - спросила я про восемнадцатилетнего.
-   А, Кукс? Прикольный, кстати парнишка. Симпотуля.
Маська зажмурилась и расплылась в улыбке, чтобы нагляднее показать, какой он лапа.
-   А на самом деле как его зовут?
-    Димой, кажется. А мож и не Димой. Кукс и есть Кукс. Да он и сам не помнит.
И она весело закатилась, сама не зная от чего. Мне глядя на нее тоже смешно стало.
«Кукс, - подумала я.- Жаль, ты не со мной». На наш дикий смех повернулся Баклан. «Че смотришь» -  кивнула я ему. Он смущенно отвернулся, и мы с Маськой закатились еще громче.
-   А кто он? - спросила красная от смеха Маська.
-   Баклан.
-   Ну нет, а на самом деле.
-   Его зовут Ромой.
-   А че у него за кличка-то. Баклан...птица вроде такая есть.
-   Ага, семейства веслоногих.
Что тут стало с Маськой и со мной! Пиво ударило в голову и очень сильно, да еще от смеха болели животы и слезы на глаза наворачивались. Глядя на нас Баклан пришел в сущение, а Кукс, похоже, тоже заулыбался.  Слово «веслоногие» произвело такое впечанление на Маську, что ей стало очень плохо. «Я щас, мне пописать надо,» - выдавила из себя и скрылась. Я сидела за столиком одна. Тут зазвучали знакомые аккорды «Californication». Медляк. А в голове - туман. Я стараюсь не смотреть на Баклана. Пусть не думает, что я хочу, чтобы он меня пригласил. Только начинаются ударные, Кукс встает и шагает ко мне. Казалось, это его шаги задают ритм. Сердце мое бешено колотилось. Я предопределяла ход событий. Вот он уже около меня. Кажется, он спросил :«Может, потанцуем?» А может быть и не спрашивал, я не помню. Но мы уже танцевали.  
Psychic spies from China
Try to steal your mind's elation
Little girls from Sweden
Dream of silver screen quotations...
Я не слышала слов, я чувствовала музыку и его широкие плечи. Я не думала больше ни о чем. Он что-то у меня спрашивал, я ему что-то отвечала. Он улыбался, и я улыбалась тоже. Я не помню, о чем мы говорили. Я была пьяная от музыки, пива и его голоса. Это была моя любимая песня, казалось, она просто для нас, нет в зале никого, кроме нас и  мне не хотелось задумываться ни о чем. Хоть песня была совсем не про любовь, но мне так хотелось.  Я увидела, как вернулась Маська. Счастливая и с каким-то парнем. Как всегда. Они отошли и  тоже стали танцевать.
Медляк закончился. Мы сели за столик болтать. Он смотрел на меня, я знала, что он воспринимает меня как  девочку, но это было не важно. Маська подсела к нам и, чтобы не мешать,  взкоре исчезла. Мимо нас к выходу прошел Баклан.  Мы сидели так до следующего медляка, потом стали танцевать. Я потихоньку стала приходить в себя. Он обнимал меня все крепче и крепче. Я не сопротивлялась. Я хотела, чтобы Баклан видел это. Медляк скоро кончился. К Куксу подошли какие-то парни и он ушел, пообещав вернуться. Меня поймала Маська:
-   Ах ты образина, давай рассказывай что у вас!
Похоже, было задето маськино самолюбие.
-   Ничего не было, только болтали.
-   Только болтали..., - проворчала Маська разочарованно. - Смотри, он своего всегда добивается.
-   По нему видно.
-   Поосторожнее с ним...,- назидательно так сказала она и добавила:
-   А все-таки он классный парень.
Я согласилась. Мы сидели молча. На горизонте появилась знакомая фигура. Это был Андрей. «Странно, он никогда сюда не ходит..» - подумала я.  И забыла. Но он шел ко мне. Он взял меня за руку и попросил выйти с ним поговорить. Мы ушли из зала. Стало как-то невыносимо тихо. Тут я поняла что за период разборок с Бакланом мы  ним ни разу не виделись. Я не успела о чем-то еще подумать, как вдруг он сказал:
-   Маш, ты мне нравишься.
Как раньше я мечтала услышать это его мягкое «Маш»! Как долго я не могла уснуть, думая о нем, о том моменте, когда он скажет мне об этом. Я только мечтала! Как непривычно смотреть на него и говорить с ним сейчас! Я не знала, что ответить...
-   Да, и почему ты только сейчас мне об этом говоришь?
Он опустил глаза. Мне стало жалко его.
-   Просто я не решался.
Мы минуту стояли молча.
-   И что?  - спросил он.
-   Я не знаю, что тебе ответить, -  соврала я. Я бы конечно многое что ему сказала.. Но я -то знаю, каково это, когда тебя кидают.
-   Я не могу без тебя, - тихо сказал он.
Мне стало очень очень жаль его. Он, внешне всегда спокойный, сейчас стоял передо мной таком маленький, страшненький, с грустными глазами и говорил то, что, очевидно, не говорил ни одному человеку на свете. Это сказал мене Андрей, самый молчаливый, загадочный и холодный человек в общении. И я нужна ему? Нет, я не верю. Я положила ему руку на плечо и сказала:
-   Это пройдет.
Он тяжело вздохнул и уже собирался уходить. Я, сама не зная зачем, добавила:
-   Знаешь, если бы ты сказал это  хотя бы месяц назад, все было б по-другому.
Он просто ушел.
Я вернулась в зал. Вид у меня был потерянный. Я пыталась осмыслить произошедшее. Маськи не было. Меня увидел Кукс и нагло заулыбался. У меня в голове крутилось одно: «Он не решался... не решался он...я ему нравилась...он не может». Опять медляк. И Кукс как на зло рядом. Баклан уже было решился подойти ко мне, но Кукс его опередил. Мы танцевали с ним. Отчетливо послышалось:
So close no matter how far
        couldn't be much more from the heart
        forever trusting who we are
        and nothing else matters....
Я плакала. Без всхлипываний. Просто из глаз катились слезы. Я плакала, потому что мы не поняли с Андреем друг друга и мне было жалко его. Потому что мне нравился Баклан, а не Кукс, потому что я потеряла его даже  как друга. Потому что сейчас я танцую с Куксом, а не с ним. Потому что не слышу его знакомое: «Ага видала да...». И его детские глаза не смотрят на меня.
...so close no matter how far
        couldn't be much more from the heart
        forever trusting who we are
         and nothing else matters...
«А на самом деле, какое это имеет значение? Ну не загуляла я с Андреем, но мне же лучше. Он же на самом деле обыкновенное чмо. Я же не виновата, что он такой неудачник! А Кукс...» Я подняла глаза и увидела лицо Кукса. Такое пошло - красивое. Его стальные, пустые глаза... and nothing else matters...Кукс  взглянул на меня. На секунду он стал как-то ближе... Глаза закрылись сами собой... Мы целовались. Я первый раз целовалась с парнем в первый же день знакомства. Я понимала, что это лишь физиология, что я становлюсь такой же как и Маська, что это не мое, что мне нужен парень, которого я люблю... Я запутывалась в собственных мыслях, как в домашнем халате. «Кто мне нужен? Баклан? Андрей? Я запутывалась и приходила к выводу, что ничто не имеет значения, что только одна я заморачиваюсь на эту тему, что нужно жить проще, что...»
Когда я открыла глаза, я тут же положила голову на плечо Кукса и отвернулась, чтобы не видеть его до жути красивой рожи. И тут прямо передо мной оказался Баклан. Ромка видел все. Все его эмоции были написаны на его глуповатой детской мордашке. В смятении, он быстро развернулся и ушел. А мне этого и надо было.
Как только музыка кончилась, я оперативно оделась и выбежала на улицу. Я не хотела идти домой с Куксом. Я не та девочка, которая ему нужна. Пусть найдет себе кого попроще. Было так же холодно, как и в тот день после кино. И так же было темно и падал снег. Я вся горела. Мне было очень противно от произошедшего. На дороге около входа никого не было.  Только Баклан стоял одиноко и нервно курил. Я догадалась, что он ждет меня.
-   Тебя проводить? - спросил он.
-   Да, до остановки.
Я подошла к нему ближе.  Он усмехнулся и нагло так сказал:
-   А как же твой новый хахаль?  
-   Так же как и твоя Полина, - зло буркнула я.
Баклан с недоуменьем посмотрел на меня. «Так значит ты знаешь...» - просто висело в воздухе.
-   Да, я все знаю, - ответила я, не дождавшись вопроса.
Баклан закрыл глаза и затянулся.
-   Будешь курить? - спросил он у меня, протягивая сигарету.
Мне стало смешно.
-   Я не курю.
-   Ага, видал, да, чтобы ты курила, ага да, - сказал свое обычное Баклан.
Я засмеялась. Мне так его не хватало! Он взял меня за руку, и мы пошли. Просто пошли вместе. Молча.
На остановке никого не было. Видно, автобус только что ушел. И мы стали ждать.
-   Маш, можно я тебя поцелую? - неожиданно так спросил Ромка.
Я, честно говоря, удивилась.
-   Ромк, ведь мы ж с тобой друзья, а разве друзья целуются? - издевательски ответила я.
Баклан чисто по-баклански нахмурился.
-   Ну ты мне еще покажи закон, где написано, что друзья могут делать, а что нет.
Я хитро намекнула:
-   А как же Полина? А любовь до гроба и вечная верность?
Баклан нахмурился еще сильней.
-   Ну она это... ну просто...чтобы ты ревновала.
Я чуть не присела. «Чтобы я ревновала?» Как-то знакомо звучит.
-   А что ж ты мне втирал про то, что мы просто друзья?
-   Думал, что я тебе могу быть только другом.
-   Почему? - чуть не подавилась я.
-   Потому что я - баклан и все тут.
Я ничего не ответила. Ромик напрашивался на комплимент. Белые хлопья снега кружились и садились на его пушистые ресницы, он смотрел так просто, с такой детской непосредственностью и добротой, его вид и положение было таким комичным... Я просто улыбнулась и встала на шаг ближе к нему. Его вид стал еще глупее, он растерянно обхватил меня за талию, если ее можно было нащупать сквозь широкое осеннее пальто. Я разглаживала его волосы и холодные смешные уши - трубочки, целовала его щеки и нос, все время улыбалась и шептала: «Глупый-глупый мой Баклан, глупый Ромка... Когда же ты поумнеешь, а ..» Он тоже счастливо улыбался и его руки гуляли по моей спине. Он прижимался к моей щеке, как котенок, и я чувствовала, что он смеется от радости и мне тоже было хорошо. Я забыла о Куксе, Андрее, Маське, холоде и ветре. Мы целовелись, то и дело заглядывая друг другу в глаза, улыбались и он повторял: «Маша, Маша моя Машка...»
Сегодня Андрея не было в школе. Потому что он лежал в больнице. В тот день он наглотался каких-то психотропных таблеток, чтобы кайф поймать. Ну и поймал кайф на целую неделю. Я сначала испугалась, думала, что он это из-за меня так. А оказалось, он с друзьями на спор. Слабый человек.

P.S. Я только что закончила писать эту муть, а Баклан сидит рядом на диване и меняет панельки у моего мобильника. Ворчит: «Чего ты там все стучишь, гулять идем». Подходит и целует. Нежно. Глупый Баклан...