Бабочка. (пьеса в одно действие)

[rj-karter]

Бабочка. (пьеса в одно действие)


--------------------------------------------------------------------------------


Действующие лица:

Критик - эмоционально неуравновешенный субъект.
Натан - начинающий писатель, жаждущий славы.
Александр Васильевич - вполне заслуженный писатель.
Девочка - совершенно ничего не понимающий ребёнок лет десяти - двенадцати.
Мужчина - хороший знакомый Натана.
Почтальон - просто хороший малый.




Действие первое.


Два современно одетых человека сидят на лавочке вблизи заросшего тиной пруда. Оба хорошо одеты. Натан - вполне молод, красив, худощав; постоянно что-то теребит в руках. Александр Васильевич - человек в возрасте, худощав, в руках зонт-трость. Благоволит своему собеседнику; сидит вальяжно.
Собеседники что-то обсуждают, один оживлённо жестикулирует, другой сидит спокойно, почти без движения.

Натан. Ну и что?

Александр Васильевич. Это всё так похоже...

Натан. Он убивает брата, соблазнив вдову. Его приёмный сын сходит с ума... или делает вид, что сходит. Нечаянно убивает друга отчима - тот прячется за портьерой, а он думает, что убивает отчима. Отчим боится и отправляет безумного приёмного сына в морское путешествие...

Александр Васильевич. (Поворачивается к Натану) Шекспир? Точно...

Натан. (Опускает взгляд) Тогда другое. (Нервно теребит клочок неизвестно как появившейся бумажки) Послушайте... (Вскакивает, продолжая говорить.) Вы никогда ничего мне не предлагаете, а ещё друг!

Александр Васильевич. Культ солнца... возможно сабеизм?

Натан. Что вы, что вы! (Отчаянно машет руками.) Мне не хватает только религии...

Александр Васильевич. Вы отчаянный человек. (Вынимает носовой платок, сжимает его в кулаке.) Развлекайте меня! (Быстро.) Вы же не думаете писать так, как раньше? Принимайте мой совет: никогда не повторяйте сюжет. Сюжетная линия может обрываться, персонажи менять свои имена, лица и характер, но, боже упаси, не повторяйтесь. (Уже спокойней.) Понимаете? Понимаете меня, милейший Натан?

На какой-то миг всё застывает. Секунду и Натан, и Александр Васильевич замирают: Натан стоит напротив сидящего Александра Васильевича, руки опущены, спина сгорблена, взгляд застыл.

Натан. А такой сюжет. (Медленно опускается на лавочку, слева от Александра Васильевича.) Мексика, жара, одинокий человек ждёт письма, в котором должна решиться судьба его пенсии. Страдает от постоянной жары - вот вам и скрытый культ солнца, как инструмента для наказания. Постоянно размышляет о былых временах... Он считает свои деньги, свою пенсию, справедливой, но никак не может добиться её выплату. Просто изнывает от жары... Вместе с тем, воспитывает бульдога. Ему самому есть нечего, а он кормит бульдога - хочет его продать и заработать. И всё на фоне смерти его единственного сына. Его убили полицейские...

Александр Васильевич. Маркес? (Осуждающе качает головой.) Вы не актуальны. Мало того, вы не писатель! Плагиатор.

Натан. Что тогда?

Александр Васильевич поднимается со скамейки, медленно делает пару шагов, разворачивается, глядит на сидящего Натана. Большая пауза.

Александр Васильевич. (Весело.) Спросите меня, как готовить сладкие пирожные. (Пауза.) У вас грустные глаза, давайте прогуляемся...

Натан встаёт и идет вслед за Александром Васильевичем. Медленно уходят за край сцены. Авансцена пуста, из-за кулис показывается Критик. Это хорошо одетый молодой человек, по обыкновению с зажатой подмышкой левой руки довольно объёмной книжкой. В правой руке чёрная папка.
Садится на лавочку, закидывает ногу на ногу, открывает книжку, читает.
Спустя некоторое время из-за кулис выбегает Девочка. Она одета по последнему слову моды, любит поболтать, обсудить последние сплетни, жуёт жвачку. Оглядывается, словно потеряла что-то. Подходит к скамейке, где читает Критик. Опускается рядом, слева.

Критик. Вы что-то потеряли?

Девочка. Да нет... Сигаретой не угостите?

Критик молча достаёт пачку «Честерфилд», вынимает сигарету, даёт Девочке. Подносит зажигалку.

Критик. Ну и?...

Девочка. (Вопросительно вздёрнув брови) Что? (Пауза.) Тебе, дядя, столько не заработать. (Мило улыбается, выпускает дым в лицо Критику) Ты чем занимаешься, дядя?

Критик. Критик я, в газете работаю.

Девочка. (Делает вид, что удивлена) О-о-о! (Насмешливо.) И как, денег много срубаешь?

Критик. Я не из-за денег - люблю свою профессию.

Девочка. А-а-а... Ну-ну. Бывай, дядя. Нищим не даём!

Девочка вскакивает и, виляя задом, удаляется в ту же сторону, что и Натан с Александром Васильевичем.
Критик ещё долго смотрит ей вслед. Потом поворачивает голову к зрителям, укоризненно качает головой.

Критик. (Себе под нос.) Поколение next. Разве что так им удобно жить... (Возмущённо.) Даже почитать не дадут!

Встаёт и идёт в противоположную сторону. Что-то бормочет себе под нос.
Появляются Натан и Александр Васильевич. Беседуя между собой, подходят к скамейке и садятся.

Александр Васильевич. Вы ещё так...

Натан. (Прерывает) Хорошо, хорошо! Вот ещё сюжет: к газетному обозревателю, сидящему на лавочке, пристаёт маленькая девочка. Пять минут разговора и выясняется, что девочка знает больше чем сам обозреватель. Он раздражён, уходит и постоянно размышляет... (Пауза.) Потом... потом неожиданная концовка: обозреватель поднимается к себе в квартиру, достаёт пистолет и стреляет себе в голову. Сумасшедший он... Ну, или просто... загадка. От чего он застрелился, никто не знает...

Александр Васильевич. Ах, милый молодой человек! Это чудесный сплав Лимонова и Селинджера... такого не бывает. Побольше реализма, милейший. Вы думаете, это актуально? Писать о сумасшествии - старо!

Натан. (В сторону) Он меня сведёт с ума. Готов убить его!

Александр Васильевич. Вы чем-то расстроены, мой друг? Не забивайте голову, пишите что хотите. Я лишь советую чего делать не надо.

Натан. Да, да, да... Я рад бы упасть сам. Не стоит стелить солому. Столько ошибок я сделал в последнем своём рассказе? Вы разве читали его? Понимаете? (Раздражённо, повысив голос.) Вы ничего не смыслите в моих чувствах... (Разворачивается и выплёвывает, как обвинение.) Милейший.

Натан встаёт и убегает.

Александр Васильевич. Вот дурачок. (Про себя.) Может зря я так с ним? Вроде как свысока... Ах, чёрт! Мальчишка...

Меняется сцена.
Декорация: маленькая квартирка. В центре круглый стол, два стула, у стены - кровать. Открывается входная дверь, входит Критик. Он расстроен: бросает свою чёрную папку, книжку кладёт аккуратно на стол. Что-то бормочет себе под нос.
Садится за стол. Молчит... Обнимает голову руками, так сидит.

Критик. И что она себе вообразила? (Пауза) Всё верно... Я неудачник. Чем может кончиться моё одиночество? Мои книги?... (Пауза. Видно, что Критик очень расстроен.) Саша был прав... Так как я живу, жить невозможно и ненужно. (Кричит.) Я только курю, вижу белый потолок, пыльный плафон... этот надоевший пыльный плафон. За что?!

Рывком поднимается на ноги, отбрасывая стул. Бежит из квартиры.
Меняется сцена.
Декорация: местность, лишённая каких либо характерных признаков. Два человека - Натан и Мужчина. Мужчина без определённых отличительных черт, такой, какие попадаются вам по пути на работу и с работы - незаметный серый человек, ничем не примечательный. Одет он в серую куртку, брюки, туфли. Лицо не выразительное... Натан плачет, уткнувшись в плечо Мужчины. Он ласково гладит его по волосам.

Натан. Он сказал мне, что я неудачник. (Всхлипывает.) Плагиатор... Даже не читал ничего моего.

Мужчина. Натан, что тебе до него?

Натан. Он... он писатель. (Поднимает голову и смотрит в глаза Мужчины.) Ты меня понимаешь?

Мужчина. (Улыбается.) Я знаю тебя и этого достаточно.

Достаёт из кармана голубой платок и протягивает Натану.

Натан. Что?

Мужчина. Вытри.

Натан берёт платок, но не вытирает лицо. Опускает руку с платком, стоит так, без движений, низко опустив голову. Некоторое время спустя, поднимает голову...

Натан. Я изменился.

Мужчина. Внутри?

Натан. И это тоже...

Мужчина. Когда?

Натан. Сейчас... может вчера. Мне нет до этого дела.

Отстраняется. Смотрит прямо в глаза Мужчины. Пауза. Мужчина кладёт руку на плечо Натану.

Натан. Не стоит меня недооценивать.

Мужчина. В чём дело? (Повышая голос.) Натан?

Натан. Я рад падать... с тобой или без тебя. (Опускает голову вниз.) Ты ничего не заметил? Я изменился.

Мужчина. Вчера?

Натан. Всегда...

Мужчина. Значит вчера? (Печальным голосом.) Я хотел подарить тебе...

Натан. (Резко вскидывает голову.) Что?

Мужчина. Я хотел...

Натан. Не мямли! (Смотрит с ненавистью.) Ты мой друг? Вот и Александр Васильевич так считает... (Опускает голову. Бубнит себе под нос.) Изменился... наглядно... мироощущения... поразительно откровенно...

Мужчина. Что ты там говоришь?

Натан. Ты мне хотел подарить... а я знаю что. (Улыбается.) Но... я изменился. Вчера. Неизвестно когда... (Смеётся.) Я скажу Александру Васильевичу, что я изменился. Я напишу ему записку... Что рад падать... с тобой? Или без тебя...

Натан разворачивается и делает шаг в сторону от Мужчины.

Мужчина. (Тянется рукой вслед Натану.) Постой, Натан!

Натан. Что ещё?

Мужчина. А твой новый роман?

Натан. (Пауза.) Всё не ново... Напишу о тебе. (Разворачивается лицом к Мужчине.) Изменился я... А ты средний... (Пауза.) И понимай как хочешь!

Мужчина. Истерика? Глупо надеяться не стать посредственностью. Как тебе такая формулировка?

Натан. (Смеётся.) Незаурядность...

Мужчина. Одиночестве - это тебе! (Кричит.) Я же, я - буду счастлив!

Натан убегает за сцену. Мужчина ещё стоит, потом резко разворачивается и уходит в другую сторону. На сцену выходит Александр Васильевич. Останавливается, вытаскивает платок, обтирает лицо, разворачивается, делает нерешительный шаг.

Александр Васильевич. Чёрт бы побрал этого мальчишку! Я уже готов каяться... Пусть только скажет мне в чём. Я не виноват в его глупости. (Пауза. Затем раздражённо кричит, обращаясь к кулисам.) Натан, где вы? Натан, не дурите... Натан! (Быстро уходит в ту сторону, куда кричал.)
Меняется сцена.
Декорация: Знакомая нам скамейка. На ней сидят Натан и Александр Васильевич. Оба молчат некоторое время.

Натан. И что вы?

Александр Васильевич. (Пауза. С напряжением в голосе.) Хочу извиниться... Вы мне очень нравитесь... (Расслабляясь.) Непосредственный, очень забавный.

Натан. (Подпрыгивая.) Опять???

Александр Васильевич. (Быстро.) Извините, извините. Ей богу, я совсем не хотел вас обидеть. Просто манеры у меня такие. Извините. Вы славный... (Улыбается.)

Натан. Я... (С некоторым напряжением.) Я изменился... Вы понимаете? (Быстро, сбивчиво.) Увидел вчера небо... изменился внутренне. Видел бабочку... Представляете, видел бабочку... Я вам говорю, Александр Васильевич, изменился совсем... Теперь я уже не тот... совсем не тот. Представляете, Александр Васильевич, совсем изменился. Сам не пойму к чему таки перемены... Вот! (С нажимом, повышая голос и заглядывая в глаза.) Понимаете, Александр Васильевич, понимаете?

Александр Васильевич. Может вы об этом напишите, Натан?

Натан. Мне кажется... да.

Александр Васильевич. Кажется?

Натан. Кажется...

Александр Васильевич. Не понимаю...

Натан. Кажется, да, напишу. (Улыбаясь чему-то внутри себя. Тихим голосом.) Изменился... просто я изменился...

Александр Васильевич. Вижу.

Натан поворачивает голову к Александру Васильевичу и долго смотрит ему в глаза. Проводит рукой по своей щеке. Смотрит на руку, как будто она грязная, морщит лоб.

Натан. Мне страшно... Изменился и... страшно.

Александр Васильевич. Что вы так зачастили: изменился, изменился... Я понял.

Натан. Нет, вы меня не понимаете!

Александр Васильевич. Пожалеть тебя? Ты этого хочешь?

Натан не выдерживает. Вскакивает и начинает ходить взад-вперёд перед скамейкой, комкая в руках клочок бумажки. По видимому, он с ней не расстаётся.

Натан. Нет... вы правы, правы! Ах, чёрт бы вас побрал! Я хочу лишь жалости к себе. Я напишу этот роман...

Александр Васильевич. Что?

Натан. Напишу о человеке, что выпустит пулю себе в голову. Пусть!

Александр Васильевич. Что??? (Резко.) Что вы такое говорите?

Натан. Напишу! Напишу! Не удержать вам меня... (Садится на скамейку и спокойно продолжает.) Я всё решил для себя. Право, Александр Васильевич... изменился я. Я вас уж и не слышу, Александр Васильевич.

Александр Васильевич. (Отворачиваясь. Резко.) Фантастика. Вы не понимаете. (Резко поворачивается, хватает Натана за руку и с силой сжимает.) Послушайте моего совета, милый мальчик.

Натан. (Выдёргивая руку. Морщась от боли.) Вы делаете мне больно! И... и вы не писатель вовсе! Я придумал вас! (Кричит.) Уходите! Немедленно убирайтесь, вы - фантом!

Александр Васильевич. (Встаёт. Резко) Дурак!

Александр Васильевич уходит за кулисы. Натан горько плачет.
Меняется сцена.
Декорация: Маленькая квартирка Критика. За столом сидит сам Критик, курит. Одет Критик в белую рубашку, галстук, брюки... Поверх всего красный шёлковый халат. Халат развязан, пояс болтается по полу. В абсолютной тишине Критик делает три затяжки своего «Честерфилда». Раздаётся звонок в дверь. Критик не двигается с места. Звонок повторяется ещё раз, и ещё спустя какое-то время. Критик медленно поднимается, открывает дверь. Зрители не видят собеседника Критика, однако слышат разговор.

Почтальон. Вам письмо заказное.

Критик. Я должен расписаться?

Почтальон. Да.

Критик. Где? (Пауза.) А от кого письмо, откуда.

Почтальон. Нет обратного адреса...

Критик. Что?

Почтальон. Я не знаю. Смотрите, только штемпель. Вообще, неизвестно ничего.

Критик. Ничего...

Почтальон. Да, ничего... (Пауза. Озабочено.) С вами всё в порядке?

Критик. В порядке?

Почтальон. Да, с вами всё в порядке? Вы бледный.

Критик. В порядке... (Уставшим голосом.) Простуда...

Почтальон. А-а-а...

Критик. Да... простуда.

Почтальон. (Спустя какое-то время) До свидания...

Критик закрывает дверь, разворачивается и медленно идёт к столу, садится. Достаёт из кармана оружие, быстро засовывает дуло в рот и нажимает курок. Раздаётся выстрел. Голова критика падает на нераспечатанное письмо.
Меняется сцена.
Декорация: та же квартирка Критика. Тело критика убрали, на заднем плане видны четыре тени, двое как бы вместе: руки их соединены. Третья тень поодаль, лицом к этим двум теням. Четвёртая тень на другом, противоположном конце сцены. Слышен разговор.

Александр Васильевич. Он и правда тут застрелился?

Натан. Да...

Александр Васильевич. Я и не думал...

Натан. Да.

Александр Васильевич. А вы знаете, что ему как раз принесли письмо - уведомление из его газеты об увольнении? Говорят, что он даже не распечатал его... Из-за чего же тогда он? Ну... понимаете?...

Натан. Да...

Александр Васильевич. Способен на суицид. Я и не думал...

Девочка. Он был хорошим... Приставал, правда, частенько. Оказывается... да-а-а... жили с ним в одном доме. Я как узнала, сразу сюда. Вдруг свидетели понадобятся... (Спустя некоторое время.) Приставал ко мне... Приятный был. И почему застрелился?

Натан. Да.

Девочка. А может это жара? Кажется, он боялся выходить из дома... Читал много... Это его с ума свело. Представляете, так глупо умереть...

Мужчина. Что вы знаете? (С явной горечью в голосе.) Иуда я... ведь был его другом... Почему? (Слышны всхлипы.) Он так и не позвонил мне, ничего не объяснил...

Натан. Его мать, говорят, приехала. Она с отчимом живёт... брат мужа бывшего. Муж её умер - отравили чем-то. Отчим прямо сразу и женился на ней. Потом выгнал Критика из дома... Говорят, Критик убить его пытался...

Мужчина. Пожалуй, это из-за жары... Да, из-за жары. (Спустя некоторое время.) А вы знаете, что у него никого не осталось? Мать, как приехала, так и уехала - ничего не сделала. И чего приезжала?... Наверное, только мы и пришли... (Вздыхает.) Да-а-а...

Александр Васильевич. Трудно поверить.

Натан. Я напишу... как он изменился. (Пауза.) Напишу о нём.

Александр Васильевич. Что?... Да.

Девочка. Да.

Мужчина. Да.

Натан. Да... Всё изменится... обязательно изменится.

Александр Васильевич. Что?

Натан. Напишу и всё изменится...

Мужчина. Наверняка. Правда это мало что изменит для нас.

Натан. Это изменит нас самих...

Александр Васильевич. Что?

Девочка. (Смеётся.) Вы романтик.

Мужчина. Будет жаль.

Натан. Что?

Мужчина. Будет жаль Критика?

Натан. А его надо жалеть?

Мужчина. Нууу... Он всё-таки умер...

Натан. Да.

Александр Васильевич. Правильно, напишите слезливый панегирик, Натан. (Смеётся.) Слушайте... вы так ограничены!

Мужчина. (Раздражённо.) Вы не Критик!
 
Александр Васильевич. Да... Пожалуй, это точно - я ведь ещё жив.

Натан. (Кричит.) Хватит! Хватит!!!

Девочка. Что вы?

Натан. (Срывающимся голосом.) Даже здесь... сейчас... Для вас нет ничего святого!

Девочка. Что? (Язвительно.) Это жизнь... Волки на могиле ягнёнка.

Мужчина. Да не был он ягнёнком...

Александр Васильевич. (Обращаясь, очевидно, к Натану.) Вы писатель?

Натан. Я так считаю...

Александр Васильевич. Считаете?

Натан. Да, считаю.

Александр Васильевич. Вы будете падать и кончите как Критик. (Резко.) Это, надеюсь, понятно.

Натан. (Уставшим голосом.) Да...

Александр Васильевич. (Язвительно.) Что-то ещё, милый Натан?

Натан. Только слова...

Александр Васильевич. Какие слова?

Натан. (Неопределённо.) Слова...

Девочка. Да, Натан, скажите.

Мужчина. Скажите...

Натан. (Слышен звук развёртываемой бумаги - шуршание.) Я тут написал... давно уже... И вот, настал момент истины: мы провожаем... (Пауза.) Впрочем, это уже не важно, мы все знаем...

Мужчина. Дальше.

Натан. (Откашливается.) Критик был... был... (Слышны всхлипы.)

Александр Васильевич. Ой! Неужели вы такой впечатлительный? (Резко.) Не тяните резину!

Натан. Умер... (Рыдает.)

Александр Васильевич. Ну вот. Я ждал такого финала. Истерик!

Девочка. Не смейте так говорить! Может быть, он один из нас, кто никогда не станет жить как вы или я. Разве это не ваши мечты? Отвечайте! Вот что вы потеряли! Теперь вы готовы разорвать Натана? Ведь это он - ваши мечты. Несбывшиеся мечты...

Александр Васильевич. Вы тоже... истеричка малолетняя.

Девочка. А-а-а... Значит всё так! (Радостно, обращаясь к Натану.) Милый, пойдёмте отсюда.

Мужчина. Да, Натан, идите. Оставьте мёртвым мёртвое...

Натан. (Задумчиво.) А вы знаете, я любил его жизнь... Хотя, узнал его только сейчас. Грустно... а я рад... Рад, что так сложилось. Хотите, расскажу вам о нём?...

Александр Васильевич. Сумасшедший...

Натан. Нет... просто я - бабочка... Медленно кружусь на островке... и меня уносит порыв ветра. Каждый может меня убить, не каждый способен догнать. Мадам бабочка... мадам Баттерфляй. Мне что-то шепчет ветер, что-то шепчет... Просто, я - бабочка. И вы любите красоту моих крыльев... и никак не видите пользы от меня. А что польза? Разве польза только в том, что я могу падать? Разве только польза в том, что вы можете дать мне совсем не нужный совет? Польза в том, чтобы приласкать меня? Знаете... Я одинокая бабочка... Мне не нужны ваши крылья - возьму свои. Критик? Да... он-то умер... А я жив ещё. Надолго ли? Спросите мадам Баттерфляй, где живут бабочки?... Там сейчас я... Спросите... Спросите! Спросите её когда умирают бабочки? Всё очень-очень просто... Просто, я маленькая бабочка...

Тени расходятся по одному, медленно. Сцена медленно погружается во тьму. Тишина нарушается гудками машин на улице. Где-то звучит музыка...
Слышны слова песни:

Шепчется город с пасмурным небом,
Наглухо занят твой телефон.
Буду курить, да закусывать хлебом,
Пялясь в прихожей на пыльный плафон...

И опережая лето,
Плавали и ждали ветра,
Плавали, искали сушу,
Слушай... слушай!

Умер телефон в кармане,
Напишу записку маме,
Напишу, что очень-очень
Рада падать...

Падают стрелки, падает пепел...
Сколько ошибок наляпала вновь?
Ты, ну а ты, ничего не заметил,
Дурочка нега лелеет любовь...

 
Конец.

 
RJ. 27.04.2002.

P.S. Слова из песни «Падать» группы «Юта».




Стихотворение номинировано на национальную литературную премию "Тенёта-Ринет'2002". Польный список номинированых работ: [Для просмотра ссылки зарегистрируйтесь]
Исходник: [Для просмотра ссылки зарегистрируйтесь]   или   [Для просмотра ссылки зарегистрируйтесь]