не давно прочитал в инете, сильно...
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------


Двадцать лет прошло с тех пор, как я стал хирургом. Двадцать безумных лет... За это время я многое понял. Я все реже вспоминаю себя испуганным мальчиком, который не знал, как прикоснуться к своему первому больному в приемном отделении хирургии.




А тот, корчился на каталке, вытаращив безумные глаза, извергал потоки блевотины с самогонно чесночным смрадом и дико орал:
- Сволочи! Лепилу сюда! Лечите суки1 Всем рога поотшибаю, в форшмак нашинкую, перестреляю! Б..ди!!!.
А кулачищи у мужичка были убедительные, да и наколками он был размалеван, как коврик персидский. Так что - держись доктор.

Время было уже перед рассветом. Старшие дяди-хирурги, после трудов праведных и ужина полуночного, с соточкой спиртика, да не одной, мирно почивали в ординаторской, а я был старший "куда пошлют" и "по всем вопросам". Будить дядей было не велено. Проверкой на "целкость" это называлось.
Мои руки предательски задрожали. Во рту сразу пересохло. Сердце настороженно колотилось в груди. Я забился в уголок смотровой, просочился за ширму и старался не дышать. Главное - я не знал, что делать?

Казалось, что этот кошмар будет длиться бесконечно. Но Бог услышал мои молитвы и послал на помощи дежурного ангела - бабу-Женю, санитарку пропускника, которой в аккурат "в обед сто лет". Божий одуванчик, в чем только душа держалась, а спеленала стервеца, ну прямо, как спецназовка. Удавочку из трубки резиновой на шею сзади набросила, да дернула посильнее. Вмиг у клиента язычок набок вывалился. Захрипел бедняга, аж посинел от неожиданности. А товарка бабы-Жени, медсестра Нин Пална, ловко так, в вену укольчик приладила. Без жгута даже. И затих бузотер, отключился. Морда удивленная. Глазенки плавают, бровки обиженно наморщил. Только по роже похабной блевотина размазалась.

Тут же лаборантка анализы крови из пальца заскорузлого набрала, а санитарки уже и штаны, и рубаху стянули, и, даже майку под слоем грязи обнаружили. Доктора зовут, меня то есть. Иди, живот щупай, пульс считай, обследование назначай, да побыстрее решай, что с этим чучелом делать. Всем поутру поспать хочется.

Много воды утекло с тех пор. И баба-Женя умерла, и больничку ту перестроили и центральной назвали. А пока перестраивали, нас на выселки выгнали, в другую больничку, чисто пролетарскую. Задрипаную да богом забытую. Между Корчеватым, автовокзалом и лесом Голосеевским, в аккурат напротив гостиницы- бригадной. И "контингент" там соответственный. Там и крепчали, хотя беспредельничали пациенты в больничке, "по- правде", нечасто. Не по понятиям это - "на крест красный" наезжать. Даже на зоне.
Шли годы. Перепуганный мальчик стал взрослым, не раз битым и хитромудрым. Он забурел, заковался в броню степеней, званий и категорий. Теперь, когда я иногда разглядываю старые фотографии, то уже и не узнаю того наивно-восторженного молоденького хирурга, мечтавшего посвятить...служить...спасать и "светя другим сгорать...". Ярко пылающая свеча превратилась в огарок... Жизнь все расставила по своим местам и только иногда, где-то в запыленных подвалах сознания, в глубине проспиртованной и прокуренной души нет нет, да и засосет грусть по несбывшимся мечтам. Но это случается все реже и реже. И знаю я, что грусть уже совсем скоро навсегда утонет в круговороте паскудной жизни. Слишком страшно было бы смотреть на сегодняшний мир глазами того мальчика. Как немного понадобилось времени, чтобы убедиться, как мало радости дает хирургия. Не успел и оглянуться, а впереди уже только прошлое. Но остались воспоминания. Они не перестают терзать мою душу, лезть в мои сны, напоминать о, казалось бы, бессмысленно и бездарно прожитых годах. Годах работы на износ. Бесконечной череды ночных дежурств и тысяч операций. Годах мерзости, зависти и предательства коллег. Годах страданий, боли и унижений. Годах, когда несмотря ни на, что этот мальчик-хирург учился выживать, и, выжил.

Но иногда, особенно после "дружеского ужина" на какой-нибудь конференции или съезде, когда вокруг тебя сидят, такие же как ты, соратники, много повидавшие и многое потерявшие на своем веку, когда от их тепла оттаивает заледеневшая душа, и ты еще раз понимаешь, что от рождения был обречен стать хирургом. Это все-таки твое призвание, которое ты несешь через всю свою кошмарную жизнь.

В любом случае, я сегодня не жалею, что стал хирургом. Тогда, в двадцать лет, я сам сделал свой выбор. За уши меня никто не тянул. Наоборот, отговаривали.

Я сам выбрал этот путь. Сам вошел в мир, жесткий и жестокий и принял его правила. В нем нет места наивным маменькиным сыночкам. В этом мире одна цель - выжить. На другое нет ни времени, ни сил, ни желания. Этот мир, как езда на велосипеде. Пока крутишь педали - едешь. Перестал, еще немного прокатился по инерции, упал и уже не поднимешься. Считай, что повезло, если те, что позади, объедут, а не прокатятся по тебе, асфальтоукладочным катком, всей массой вдавливая в дорожную грязь. Слабые в этом мире гибнут очень быстро.

Идол этого мира - деньги. Ради них выполняют рискованные операции, пишут диссертации, стучат в прокуратуру, впиваются мертвой хваткой в горло удачливому коллеге-конкуренту. Ради них стремятся к административным должностям, к тем "краникам", позволяющим пустить валютный ручеек в свой карман. Ради них маленькие и большие хирургические начальники под корень выкашивают все талантливые ростки, позволившие себе прорасти на поле, где они безраздельно доминируют. Волчьи законы в этом мире.

Но это - мой мир. Он уже никогда не отдаст меня, и я не смогу без него. Чтобы выжить я продал ему свою душу. Бессмертную и падшую. Ее цепко ухватили начальники, заведующие, чиновники, вся та мразь, которая паразитирует на пахарях, стоящих за хирургическим станком, двигающих науку, способных написать статью, книгу, диссертацию. Вся та мразь, которая кормится моим трудом, получает липовые степени, звания, ордена и премии, лауреатства, "кует бабки", строит "еврохатыночки" и нежится на модных курортах. Короче - снимает все пенки и ...смеется надо мной.

Этот мир, как удав, может только задушить или проглотить. Он никогда и никого не отпустит. Разве что в бездну небытия.
Каждый хирург продает себя, как проститутка. Та продает тело, а ты ум и руки. Наше горе и наше счастье в том, что мы больше ничего не умеем. Мы слишком рано сделали свой выбор. В хирургии смысл нашей жизни. Мы продаем себя за гроши подачек, и, называем это работой.

Общество, обозвав нас презрительной кличкой - бюджетник социальной сферы, т.е. - холуй, смачно плюет на нас. О нас вспоминают только тогда, когда нужно заштопать дырку в кишках, вырезать опухоль или вскрыть гнойник. В другое время мы - иуды, мясники, живодеры, коновалы, убийцы и сволочи. Наш звездный час редок, но он есть. Он приходит тогда, когда, тот, кто еще вчера поносил тебя, сегодня валяется в ногах, и, виляя задом, как собака хвостом, умоляет о помощи. И тогда я не жалею о своем выборе.

Да и стоит ли жалеть? Этот мир отнял у меня душу, но он дал взамен, то, что я заслужил. То, что я выбрал сам.
Я не голодный, не бомж. Не шикую в толстом "мерине", но и не езжу в "лоховозе-троллейбусе". У меня есть крыша над головой и немного "франклиных" с его корешами-президентами заморской страны в бумажнике. У меня есть соратники, с которыми я могу закатиться в сауну, накупить приличной выпивки и нам будет хорошо. Пока на этом свете покупают души, кто-то их должен продавать.

Быть может я просто ищу себе оправдание. Может быть... Но я уже никогда не смогу жить без этого.  

Самое фиговое что это правда.
Сам живу среди врачей. Кишкомотство а не работа.

       

всё так............


С Ув. Хирург

Дилетанство!Это писал не врач.Просто кто-то неудачно пытался подделаться под врача.Врачи так свои мысли не излагают.Тем более с 20 летним стажем.Как говорипи великие-не верю!

людовед
Согласен.

Не знаю,что напишу я, 20 лет спустя (скаламбурил),но очень многое,особеннно отношение к деньгам ,вокуруг меня ,именно такое!!!!!  
Сейчас очень большая  часть населения,за "бабки" душу продаст!!
К сожалению

С Ув. Хирург