| QUOTE |
| По таким критериям какая угодно книга для отдельного человека может стать бульварной. |
| QUOTE |
| Другой критерий бульварности - наверное, книги которые человек написал/ненаписал - для него тоже ничего не изменилось |
| QUOTE |
| ага ) Значит, не то что-то? |
| QUOTE |
| Может, вопрос в восприятии книги большинством тогда? |
ее по-моему многие просто опасаются называть бульварным чтивом, потому что их сочтут глупцами - а на деле эти книги, признанные посмертно, могут действительно не зацепить, не понравиться, могут быть обозваны бульварщиной, если не успеют прикрыться знаком качества - словом "классика" так что для меня не в большинстве дело, уж не знаю как там для остальных (почти все с кем я общаюсь себя позиционируют людьми независимыми - где ж тогда большинство, не понимаю)) | QUOTE |
| Тогда ВК не бульварная, ИМХО |
| QUOTE |
| А че хы то сразу? |
| QUOTE |
| (почти все с кем я общаюсь себя позиционируют людьми независимыми - где ж тогда большинство, не понимаю)) |
в Психологии еще эту тему обсуждали ))| QUOTE |
| эти книги, признанные посмертно, могут действительно не зацепить, не понравиться, могут быть обозваны бульварщиной, если не успеют прикрыться знаком качества |
Вот "качество" - уже ближе...
| QUOTE |
| Несколько слов о бульварной литературе Можно назвать и иначе – «коммерческая», «ширпотреб», «дамская», «женская», «развлекательная»… суть ясна. Литература не очень серьезная с точки зрения филологов, философов… даже и не профессионалов в близких областях, а просто так называемой «мыслящей части человечества». Ставящая перед собой задачу не заставить задуматься о судьбах мира, Вселенной, о жизни и смерти и тому подобных глобальных и вечных вопросах, а… просто развлечь и отвлечь. От реальных проблем, от неприятностей, от серых будней, от скуки, от однообразия своей жизни. Мне бы хотелось попробовать проанализировать, во-первых, правы ли те, кто ее презирает, во-вторых, правы ли те, кто ее не читает вообще, ну а в третьих… в чем же ее специфика. Я, будучи читателем так называемых бульварных романов, причем читателем с многолетним стажем, хочу, чтобы разговор на эту тему состоялся без предвзятости, спеси, снобизма, вешания ярлыков – это проще всего. Судить легко, гораздо труднее пытаться понять явление. Мои отношения с этим потоком «развлекательной макулатуры», как ее называют, начались с любви, с восторга! В Советском Союзе, несмотря на наличие и детективов, и незатейливых любовных историй, это как массовое явление все же не поощрялось. Да и почвы-то не было – а откуда? Ведь просто про любовь или про убийство рассказать недостаточно, нужны социальные контрасты – драматическое противостояние мира богатых и бедных. А у нас равенство, трехкомнатная квартира - роскошь. Где уж тут виллы с бассейнами, острова и дворцы? Если и стали появляться после перестройки «новые русские» и первые олигархи, как их потом назвали, то ассоциировалось это с криминалом. Огромная часть населения нашей страны не случайно «подсела» тогда именно на зарубежные книги и телесериалы. Хотелось читать про красивую жизнь, смотреть на красивую жизнь, мечтать о ней и верить в нее. В свое, родное, не верилось. А в далекое, заграничное – да. Мы же не знали, как там на самом деле живут, поэтому верили. Принимали все за чистую монету. Помню свои ощущения – эйфория! Я даже представить себе не могла в годы своего советского детства и отрочества, что такая жизнь существует – и вот она. Не какие-то там убогие дискотеки с вульгарными девицами и отморозками, вызывающие отвращение, а приемы в доме миллионера, похожем на дворец из сказки. Никакого мата-перемата, культурная речь. Одно удовольствие читать или смотреть, как все выглядят. Ни вызывающего «прикида» девушек с Тверской улицы (писк моды во времена моей юности), ни безвкусного шика наших «новых богатых». Ощущение сказки – элегантность, утонченность. Звучит Моцарт или Вивальди. А если эстрада, то не такая, как наша, опять же – окультуренная. Отношения между людьми – красивые… так и хочется повторять это слово… да, в примитивнейшем смысле. «Сделайте мне красиво!» Можно сказать – слащавые кисло-сладкие розовые подделки писателей и сценаристов под реальную жизнь в этих странах, но эти подделки тогда многим из нас были дороги. Это потом все успело приесться, потом возникли и пресыщение, и ирония, и прозрение – достаточно горькое на тот момент… что этой жизни не существует. И далеко не все ведь прозрели, и это меня поражает. До сих пор многие люди, причем вдвое старше меня, всерьез считают, что в Америке жизнь такая, как в «Санта-Барбаре», «Династии», романах Чейза, Сидни Шелдона, Даниэлы Стил, Жаклин Сьюзан, Джудит Крентц, Пенни Винченци и многих других, прочитанных мной в свое время взахлеб в огромном количестве. Думаю, что большая часть таких телезрителей и читателей – женщины. Возможно, мужчинам это трудно понять, но для женщин та самая «красивость» жизни имеет значение. Их очаровывают определенные вещи, которые мужчин (конечно, не всех, но многих) могут абсолютно не трогать. Галантность в отношениях, создание определенной романтической атмосферы, сказочно красивые наряды, дома, приемы, ужины при свечах… То, что стало уже самыми настоящими «романтическими штампами» зарубежной кинопродукции и книгопродукции такого рода. Женщины падки на это. Если иметь в виду эту особенность их психологии, можно понять, как написать книгу или сценарий сериала, который понравится женщинам. (Это как раз то, чего не учитывают наши отечественные «мыловары» - они делают сериалы про ментов и братков для кого угодно, но не для женщин, и если наши женщины это смотрят, то от безысходности, потому что больше нечего смотреть.) Их привлекает вечная тема Принца и Золушки. У нас же все слишком приземлено, сказки нет. Даже у тех отечественных писательниц, которые пытаются работать в этом жанре, доминирует обыденность, та самая невеселая действительность, от которой читательницы хотят убежать. Еще одна важная вещь – тема судьбы, рока, фатума. В романах, где есть не только любовь, но и интрига, детективная завязка (это, как правило, толстенные издания в твердой обложке, иной раз даже – в нескольких томах), герои живут «роковыми» страстями. Прошлое, за которое нужно отомстить. Предательство, а лучше - убийство. И не одно. Леденящие душу воспоминания о каплях крови на ковре в гостиной особняка или на ступеньках мраморной лестницы, где валялся тот самый «роковой» пистолет, из которого и раздался решающий выстрел. Роковой мужчина, разбивший не одно сердце и цинично ухмыляющийся при мысли о новой жертве. Роковая женщина с загадочным непроницаемым взглядом огромных демонических черных как безлунная ночь глаз. И главная героиня – жертва того же зловещего рока, который и направляет все ее действия так, чтобы она осуществила вендетту и перестала быть только игрушкой судьбы. Превратившись в ее хозяйку. («Хозяйка судьбы» - подходящее название для такого романа, так, кстати, и называется бразильская теленовелла компании Глобо.) В тот момент, когда я уже достаточно начиталась и насмотрелась подобного, я решила попробовать зарабатывать на жизнь в этом жанре. Тут уже искренняя увлеченность ранней юности сменилась пресыщенностью и цинизмом – желанием извлечь выгоду из полученных знаний о том, как это делается. И в течение некоторого времени мне это удавалось. Поэтому я уже могу судить не только как потребитель, но и как тот, кто эту продукцию делал. Писателей много, все они разные. Кто-то более талантлив, ярок, самобытен (Сидни Шелдон), кто-то – менее (Даниэла Стил). Но объединяет одно: желание развлекать. Казалось бы, и Шекспир, и Диккенс писали о великих страстях, и у них тема рока, судьбы, фатума, море крови и гора трупов… но почему они – Шекспир и Диккенс, а не бульварные писатели? Что же их отличает? Трагедии Шекспира и Диккенса не развлекают. Все, что угодно, но только не это. Они заставляют напрягаться, мыслить, сопереживать… но приятным развлечением ни «Гамлет», ни «Король Лир», ни «Ромео и Джульетта», ни «Домби и сын», ни «Тяжелые времена» быть не могут. Не тянет читать или смотреть это, жуя бутерброд. Трагедии же бульварных писателей развлекают. Все страдают красиво, эффектно. В дорогих нарядах, с бокалом шампанского в руке, в продуманной писателем позе. Даже капли крови как-то особенно грациозно соскальзывают по складкам вечернего платья убитой или раненой героини – красавицы, разумеется, «роковой», «загадочной», «демонической» женщины-вамп или сирены или как ее еще можно назвать? Ведь там просто людей не бывает, там все жертвы Рока, игрушки Рока, марионетки Рока, зловещие слуги Дьявола, князи Тьмы и тому подобное. Мелодраматических штампов бульварной прозы достаточно много – это касается и стилистики, и образности, и сюжета. И именно это мне и хотелось бы проанализировать. «Мэрион вышла в еще теплую ночь. Луна не светила, но уже… уже… небо было усыпано серебряной пылью звезд. Она прошла через сад, где аромат умирающих роз подымался навстречу серым ночным бабочкам», - это шутка хорошего писателя Джона Бойнтона Пристли. В пьесе «Время и семья Конвей» он стилизовал такую вот прозу. Одна из его героинь, вообще-то совсем не глупая и небесталанная девушка, мечтала стать писательницей, и он, таким образом, посмеялся над ее первыми потугами. Грязи или дискомфорта в такой литературе практически нет. Все – томно-романтично. Кожа героини – персиковая, зубы – фарфоровые, губы – коралловые, глаза подобны жемчугу, сапфиру, изумруду или аквамарину, фигура безупречная - осиная талия, длинные стройные ноги, пышная грудь, руки как у фарфоровой статуэтки, шея как у лебедя. Этот образно-стилистический ряд можно продолжить – мерцающие как сияние звезд свечи в гостиной роскошного особняка, в свою очередь звезды на небе сияют как свечи. Общая картина создается все теми же средствами выразительности: свечи как звезды, глаза умирающей красавицы - как солнце, бархатное платье как темная ночь, кольцо с рубином, капли крови, падающие на красный камень и навеки проклявшие его. Теперь этот злополучный камень будет у всех ассоциироваться с его убитой владелицей и теми самыми каплями крови… Продолжать-импровизировать в таком стиле можно до бесконечности, но я думаю, что суть понятна. Умирать – так красиво, убивать – так эффектно. Никакой «прозы жизни», не портить картину. Разумеется, вошли в моду и более агрессивные романы с обилием сцен насилия, жестокости, кровавых подробностей. Это уже триллеризация. И это тоже пользуется спросом. Теперь в современной бульварщине сочетается и хорошо рассчитанная жестокость (как встряска для читателей) и все тот же сахарный романтизм. Люди в этих романах – герои сказок. Положительные или отрицательные. Роли распределяются примерно так: Снежная королева (хладнокровная красавица-злодейка), Серый Волк (хитрый коварный и кровожадный интриган), Красная Шапочка (невинная инженю) – она же Золушка, Принц (миллионер с внешностью фотомодели из мужских журналов, деловыми способностями и гуманистическими жизненными принципами). Сказок много, прототипов много, выбирай на свой вкус. Но то, что в жанре сказки может казаться художественным, живым, искренним, настоящим, в жанре бульварного романа – второсортной подделкой под литературу. Нужна ли литература такого типа? На мой взгляд, конечно, нужна. Те, кто ее не читает и презирает, имеют право на свою позицию. Но в определенных ситуациях именно такая развлекательно-трагическая, а не подлинно трагическая или драматическая, незаменима. Люди нуждаются не только в том, чтобы глубоко сопереживать, улучшать свой художественный вкус или задумываться о Вечном. Они хотят и развлекаться. Эта литература снимает стресс, позволяет приятно провести время. А это – великое дело. Читая изданные книги такого рода, да и размещенные в интернете произведения молодых писателей мне приходилось наблюдать, как сквозь все эти штампы, вопреки влиянию бульварной литературы, прорастает подлинное дарование. Какого масштаба – другой вопрос, но дарование настоящее. Если писатель не ставит себе иных задач, кроме как развлекать, это его право. Но если ставит, он должен задуматься. Потому влияние этой литературы надо преодолевать. В какую сторону, в каком направлении будет развиваться молодой талант, это ему решать. В сторону реализма – отражения современной жизни во всей ее сложности и полноте, как Диккенс, Горький, Чехов? В сторону философской литературы как Достоевский, Айрис Мердок? В жанре сказки – для детей, для взрослых, как Андерсен, Оскар Уайльд, Александр Грин? Вот, пожалуйста, описание героини «Алых парусов»: «Каждая черта Ассоль была выразительно легка и чиста, как полет ласточки. Темные, с оттенком грустного вопроса глаза казались несколько старше лица; его неправильный мягкий овал был овеял того рода прелестным загаром, какой присущ здоровой белизне кожи. Полураскрытый маленький рот блестел кроткой улыбкой». Старик, встреченный ею в лесу говорит, что ее имя «так странно, так однотонно, музыкально, как свист стрелы или шум морской раковины; что бы я стал делать, называйся ты одним из тех благозвучных, но нестерпимо привычных имен, которые чужды Прекрасной Неизвестности?» Нужно ли комментировать эти цитаты? Вот она – не шаблонная красивость, а красота настоящая. Какое бы направление автор ни выбрал, перед ним будет стоять непростая задача: осознание того, чем бульварная стилистика, символика, образность отличается от подлинно художественной. Продолжая любить развлекательную литературу, как любят вкусное блюдо, и, отдавая ей должное, все же стремиться к тому, чтобы создавать не Красивое, а Прекрасное. |
| QUOTE |
| литературу просто популярную, известную широкому кругу читателей, я не называю бульварщиной только за популярность |
| QUOTE |
| А какую называете? Дайте мне, если можно, перечень признаков бульварной литературы. |
другой разговор, что когда погоня за изящностью идет несколько в урон смысловой нагрузке и идейности, вот тогда чтиво и становится бульварщиной. Например, ироничные детективы, столь популярные сейчас, далеко не всегда могут похвастаться даже изяществом (тот же эффект триллеризации, отвергающий "жеманный" стиль написания), тем самым они перестают быть беллетристикой, однако бульварным чтивом, лично мне ничего нового не приносящим - остаются. | QUOTE |
| беллетристика изначально подразумевает изящное написание, а вовсе не то, что произведение данной категории не может ничего изменить для своего читателя |
| QUOTE |
| когда погоня за изящностью идет несколько в урон смысловой нагрузке и идейности, вот тогда чтиво и становится бульварщиной. |
| QUOTE |
| Беллетристика - это "развлекательная литература". |
| QUOTE |
| То есть бульварное чтиво - это то, которое не несёт никакой "идейной нагрузки"? |
юмор тоже идейная нагрузка и нагрузка, требующая от автора немалого таланта и умения Если Адамс сим обладает - значит не бульварщина. Если же его книги ничего не несут, ни интриги, ни юмора, ни удивления - тогда извините (: