Солнце. Солнце сияет на кольчугах воинов, рассыпая вокруг множество солнечных зайчиков. И так хочется протянуть руку и коснуться теплого пятнышка света. Но, нельзя. Джекки уже взрослая и все понимает. Ей ведь уже шесть лет. И раз мама сказала "нельзя, не двигайся", она послушалась, хоть и не понимает почему. А солнышко припекает, и мамины волосы пахнут жасмином. У нее такие красивые волосы... Золотые, как солнце. А у Джекки волосы темные, как у папы. Свет бьет в глаза, и она прикрывает их ладошкой, и мама, словно защищая, кладет руку ей на затылок, прижимая ее лицо к своему платью.
"Мам, почему мы здесь? И где папа?"
"Тише, Джекки... Молчи, маленькая." – почему-то шепотом отвечает мама. В ее голосе страх и что-то еще... Что-то, чего Джекки еще не может понять, но уже чувствует... И это "что-то" пугает ее больше, чем блеск оружия в руках окружающих их воинов. Но Джекки смелая, она не будет плакать, как маленькая. Она лишь крепче прижмется к матери, и все будет хорошо.
Звук шагов, воины расступаются. Прямо перед ними стоит высокий (впрочем, для Джекки все взрослые – высокие) воин в синем плаще. Наверное, он теперь главный, ведь у него такие красивые доспехи, а на плаще вышит дельфин. Джекки нахмурилась, папа что-то рассказывал ей о дельфинах, но вот сейчас она почему-то не может вспомнить что же именно...
А воин в синем что-то говорит, и его голос звучит устало и хрипло. В последнее время у папы часто бывал такой голос, и мама всегда говорила Джекки, чтобы она не приставала к нему с расспросами, потому что папа устал. И странно, вроде его слова по отдельности и понятны, но сложить их вместе не получается, как и не получается понять, о чем он говорит. А ведь она вовсе не глупая, но у нее все равно никак не получается понять. Но ничего, она потом спросит у мамы. Мама умная, конечно, она все поймет и объяснит ей. Чуть успокоившись, Джекки поднимает голову и рассматривает воина в синем. Он продолжает говорить, и в какой-то миг их взгляды встречаются. А у него синие глаза, почти такого же цвета как его плащ. Почти такого же цвета, как море. Он на мгновение замолкает, словно забыв о чем говорил, потом рассеянно поправляет плащ и, по прежнему не отпуская ее взгляд, говорит, наверное всем, но Джекки кажется что именно ей – "Вам нечего бояться. Мы не воюем с женщинами и детьми."
Тихий шелест голосов за спиной. Джекки оборачивается, снова удивляясь, почему они все стоят здесь, во внутреннем дворе крепости. И почему ворота, всегда закрытые, теперь распахнуты настержь, а на воинах вместо привычных алых плащей – черные...
Мама чуть наклоняется к ней, поднимает ее на руки, крепко прижимая к себе. "Ничего не бойся" – прямо в ухо шепчет она. – "Дельфин – человек слова. Если он пообещал, так и будет...". А в следующий миг раздается страшный грохот, и каменные плиты вдруг устремляются прямо к ней... Или это она падает? Но, нет, этого не может быть... Больно... Она плачет, и во внезапно наступившей тишине ее голос еле слышен... Мама, мама, мама... Солнечные волосы выпачканы чем-то алым, а на лице застыли боль и удивление... Мама, ответь... пожалуйста...
Она слышит голоса, один – Дельфина, полный злости, боли и отчаяния, и второй – холодный, безразличный, властный. Она не понимает смысла слов, но с болезненной четкостью чувствует ненависть, так ясно звучащую в словах Дельфина. И вместе с этой ненавистью что-то горькое поднимается и в ней, Джекки неуверенно встает на ноги, выпуская руку матери. Она еще не знает, как назвать это чувство, холодным пламенем горящее в маленьком сердечке, она еще не понимает, что делает... Она просто идет к нему. Шаг, другой.... Перед глазами все плывет и голоса то приближаются, становясь оглушающе громкими, то отдаляются, почти затихая... Шаг. Еще один. Она медленно протягивает руку, маленькая ладошка сжимает плотный синий шелк. Сильные руки вдруг обхватывают ее за талию, поднимают вверх. Прямо напротив – полные боли синие глаза. И слова приходят сами...
"Не плачь." – тихо шепчет она. – "Ты не виноват. Не плачь..."
И, взгляд с другой стороны...
Солнце слепит глаза, обжигает, тяжелые пластины кольчуги сдавливают плечи раскаленными тисками. Пить... Боги, как же хочется пить. Потом. Не сейчас. У тебя нет права на слабость, помнишь? Конечно, помнишь. Так играй свою роль, герцог, и молись всем богам, в которых ты не веришь, чтобы все закончилось прежде чем солнце и жажда сведут тебя с ума. Играй. Это совсем не сложно, нужные слова сами всплывают в памяти, ты говорил их не раз. Сколько раз ты брал вражеские крепости? Сколько раз принимал ключи у сдавшегося на твою милость врага? Только не смотри на них. Не думай... Не пытайся понять, как эта горстка фениксов, среди которых почти нет взрослых мужчин, так долго удерживала в отдаление твои корабли... Теперь это уже не важно. Они сдались. Мятеж окончен. Можно посылать весть в столицу...
Собственный голос, сорванный и хриплый, кажется чужим. А проклятое солнце слепит глаза, и он почти ничего не видит, только смутные силуэты, стоящие перед ним. Порыв свежего ветра, как спасение... Запах соли... Это помогает. Зрение почти возвращается в норму, все вокруг становится болезненно четким и ярким.
Глаза, устремленные на него. Золотисто-желтые, как маленькие солнышки, полные любопытства и искреннего интереса. Ребенок. Маленькая девочка, на вид лет пять-шесть. Не бойся, маленькая. Все будет хорошо. Обещаю.
На мгновение ему показалось, что он произнес это вслух. Но нет, показалось...
- Вам нечего бояться. Мы не воюем с женщинами и детьми. – вслух произносит он. Все правильно. Брат согласился бы с ним, если бы был здесь. Впрочем, теперь у него не будет выбора... Они под его защитой, понравится это королю или нет.
А в следующий момент кто-то с силой толкает его в спину, и каменные плиты стремительно летят навстречу. Рефлекторно выставив руки, он умудряется смягчить удар, а в следующий миг мир заполняет грохот выстрелов. Свинцовый дождь проносится прямо над ним, заставляя вжиматься в камень в рефлекторной попытке защититься, спастись, найти укрытие... Но смертоносный вихрь проносится прямо над ним, не причиняя вреда...
А когда он поднимает голову, то первое что видит – жесткую улыбку на лице короля. Но как?... Как он здесь оказался? Не доверяет ему? Или...
- Ты в порядке, брат? Тебя не задело? – в голосе короля искреннее участие.
А голова идет кругом, и перед глазами все плывет, раздваивается... Кто-то помогает ему подняться на ноги. Он медленно оборачивается...
Это оказалось ошибкой. В глазах темнеет и ноги отказываются держать. Он покачнулся, но кто-то из его людей поддерживает его, помогая устоять на ногах...
Он видит, но разум отказывался понимать... принимать случившееся...
- Зачем? – тихо спрашивает Дельфин и, оттолкнув поддерживавшего его воина, кричит. – Зачем?! Они же сдались!
- Они мятежники, бунтовщики и предатели. – отвечает король. – А предательства я не прощаю.
- Они сдались! Я обещал им жизнь, и они поверили мне!
- У тебя не было полномочий давать такие обещания.
- Но... – начал было он и осекся. Только сейчас до него доходит вся чудовищность... и вся нелепость их спора. Они мертвы. Им уже не помочь. Они мертвы, потому что доверились его слову. Слову Дельфина, которое теперь не стоит ни гроша.
- Я ненавижу тебя... – чуть слышно говорит Дельфин.
Лицо короля остается бесстрастным. Если он и удивлен, то ничем не показывает этого...
- Брат, я понимаю, ты расстроен, ты не в себе. Мы вернемся к этому разговору позже, когда ты будешь в состояние оценивать последствия своих слов. – говорит он и, не дожидаясь ответа, поворачивается к нему спиной и, жестом подозвав капитана пришедшего с ним отряда, величественно удаляется...
Дельфин молча смотрит как он уходит. Ярость тихо угасает, сменяясь холодной ненавистью и презрением. Вот только ненавидит и презирает он... себя. Не сумевшего сдержать слово, не сумевшего защитить тех, кто поверил ему...
Вдруг что-то привлекает его внимание. Вернее, кто-то. Маленькая фигурка, отчаянно цепляющаяся за край его плаща. Ребенок. Девочка с золотыми глазами, чудом выжившая под смертоносным огнем. Может мать последним усилием закрыла ее совоим телом, может дрогнула рука у одного из стрелков... а может, даже не смотря на приказ, никто не посмел выстрелить в ребенка. Он наклоняется, бережно берет ее на руки. Золотистые глаза светятся пониманием.
- Однажды ты возненавидишь меня... – тихо шепчет Дельфин. – Вспомнишь, поймешь и возненавидишь...
- Не плачь. – тихо отвечает девочка. – Ты не виноват. Не плачь...
