У нее короткие темные волосы и тонкие черты лица. На вид ей лет шесть или семь, и она очень похожа на мать. Только глаза другие. Серые, как у меня...
- Здравствуй. – тщательно подбирая слова, говорю я. - Я ищу Киру, целительницу.
- Здравствуйте, вэйренгери. – вежливо отвечает девочка. – Мамы нет дома. Она у Лотейра, нашего соседа. У него сын заболел. Хотите подождать?
- Да, пожалуй.
- Заходите. – она чуть посторонилась, пропуская меня. – Я не знаю, когда она будет, но надеюсь что скоро. Если вы не торопитесь...
- Я не тороплюсь – заверил ее я.
Домик маленький и аккуратный, в воздухе витает легкий запах каких-то трав. И во всем, в каждом предмете, в каждом штрихе чувствуется рука Киры. Цветы на окне, открытый фолиант на столе, листы бумаги, исписанные мелким почерком, какие-то свитки на полках вперемешку с разномастными тщательно закупоренными флаконами...
- Садитесь, вэйренгери.
В глазах девочки нет и тени страха, лишь легкое любопытство и искренний интерес.
- У меня есть сок. Яблочный. Будете?
Предложение настолько неожиданно, что я соглашаюсь, не задумываясь.
Несколько мгновений спустя она возвращается с двумя высокими запотевшими стаканами. Аккуратно беру у нее один. Запах яблок кажется таким густым, что его можно потрогать...
- Пейте, это вкусно.
В ее глазах прыгают чертики. Тьма, она могла бы быть моей дочерью! Хотел бы я знать, кто... Впрочем, это не мое дело. Я не должен, я не имею права...
Она сидит на краешке стула и пьет свой сок, не спуская с меня веселых глаз. Ни капли смущения, ни тени страха... Удивительный ребенок. Неужели в эти края забредает кто-то из наших? Вряд ли, слишком далеко от границы, да и я бы знал...
- Ты дочь Киры, да? Как тебя зовут?
- Никси. А вас?
Давненько я не слышал этого вопроса. С тех самых пор, как впервые увидел свое имя на мемориале братской могилы...
- Я же демон. У нас нет имен. – не сумев скрыть горечь, отвечаю я.
- Неправда! У вас же было имя раньше, до войны. Я знаю, мне мама говорила...
Хотел бы я знать, что еще она тебе говорила. Наверное, рассказывала красивую легенду о бесстрашных рыцарях, продавших души чтобы защитить тех, кого любили...
Вот только в жизни нет места легендам. В этом я давно убедился. На собственном опыте.
Ответить я не успеваю. Тихий шелест шагов, сладковатый запах жасмина...
Оборачиваюсь, ловлю ее взгляд. В карих глазах непередаваемая смесь эмоций – недоверие, удивление и еще что-то, какое-то странное выражение, уловить которое мне не удается.
- Кира.
- Вэйренгери.
А она почти не изменилась. Те же темные волосы, та же стремительность движений...
Перехватываю ее руку в дюйме от своей щеки. Не надо, Кира. Я просто не мог по-другому...
Прикасаюсь губами к ее пальцам. Прости...
Она опускает глаза, но я успеваю увидеть промелькнувшее в них сожаление. Сожаление и жалость.
От неожиданности выпускаю ее ладонь. Не надо... Не смей меня жалеть!
Она больше не смотрит на меня, но я чувствую ее почти физически. И так хочется закрыть глаза и представить... Нет, я не должен... Я не могу даже думать, что...
Словно издалека слышу голос Киры. Впрочем, она обращается не ко мне.
-...развести в молоке, пять капель на стакан. Запомнила?
- Да. Пять капель на стакан молока, три раза в день. – послушно повторяет девочка. В ее ладони крохотный флакон.
- Молодец, беги.
На мгновение я встречаюсь взглядом с Никси, она тепло улыбается мне и быстро уходит. Несколько мгновений я просто смотрю ей в след.
- Хорошенькая у тебя дочка... – говорю я. - Сколько ей?
- Зимой восемь будет. Зачем ты пришел, Арик?
Зачем я пришел? Не знаю... Все слова давно уже сказаны, правда и ложь смешались так, что теперь уже и не разберешь, не отличишь... Было или нет, во сне или наяву, кто теперь разберет...
Время лечит. Ты целитель, Кира, ты знаешь это лучше меня, не так ли? Время сглаживает острые углы, время подергивает дымкой воспоминания. Время учит прощать. Но, Тьма, как же трудно простить... себя. Может быть если ты меня простишь, то и я смогу.
- Я просто хотел еще раз увидеть тебя... – тихо говорю я, не смея посмотреть ей в глаза.
Она тихонько вздыхает, тонкие пальцы ласково касаются моего запястья. Такой странный контраст... Ее рука кажется совсем крохотной рядом с моей...
Медленно поднимаю взгляд на ее лицо. Я должен знать! В ее глазах понимание и какая-то светлая грусть...
- Я же эмпат, Арик. – чуть слышно шепчет она. – Пусть очень слабый, но я чувствую тех, кто мне дорог. Не вини себя. Мы оба были неправы. Я не имела права упрекать тебя в чем-либо. И я рада, что ты пришел.
- Я не мог не прийти...
- Я знаю, я ждала... Я знала, что ты найдешь нас...
- Никси... Почему ты не сказала мне раньше? Ты же знала... тогда...
- Тогда – нет... Я не понимала, пока это не стало очевидным. А потом уже стало поздно... Я ведь поверила, Арик. И лишь потом поняла, что все это было ложью... Что ты пытался защитить меня, оградить от... себя. Ведь так?
Она смотрит на меня долгим испытывающим взглядом, но в ее глазах нет вопроса. Она все поняла... Но почему-то облегчения нет... Мне нет прощения. Я не имел права взваливать на тебя такую ношу...
- Не смей ни о чем жалеть! – резко говорит она, словно почувствовав мое сожаление. А может быть, так оно и есть. Раньше она не могла читать мои эмоции как открытую книгу, но кто знает...
– Не смей! У тебя чудесная дочь. У нее твои глаза, твой характер, твоя искренность, твое бесстрашие и твое воистину ослиное упрямство. Она гордится своим отцом-вэйренгери, тобой, Тьма тебя забери, так не смей разочаровывать ее!
- Она... знает? – слова даются с трудом, почти застревают в горле, но я все же задаю этот вопрос.
- Она чувствует, так же как и ты почувствовал. – уже мягче говорит Кира. – Она эмпат, и гораздо более сильный, чем я. Я не сомневаюсь, что она почувствовала кто ты как только заговорила с тобой.
Вспоминаю веселые глаза Никси и ее теплую улыбку. Почувствовала? Не знаю, может быть... Я-то сразу заподозрил, но так тщательно гнал от себя мысли, боясь поверить... Как глупо...
Прости меня, Кира... Я просто слишком тебя люблю...

Я не остался с ними. Об этом и речи быть не могло. Я демон, и моя жизнь мне давно не принадлежит. С того страшного ритуала. С той самоубийственной атаки. С той горькой победы, так дорого стоившей всем нам. С тех пор все мы в каком-то смысле живем взаймы. Все, кто выжил тогда...
Но при каждой возможности я снова и снова возвращался в маленькую деревушку, затерянную в северных горах. Я видел как росла моя дочь, с каждым годом становясь все больше и больше похожей на мою мать. Я видел ее улыбку и тепло в ее глазах. И грустную радость в глазах Киры...
А однажды я получил письмо. От Никси. И, бросив все, сломя голову помчался на север. Но не успел. Когда я приехал, все уже было кончено. Осталась лишь маленькая могилка на деревенском кладбище и серый камень, с выбитым на нем именем. Прости, Кира, меня не было рядом... Я даже не смог проститься с тобой...

Тонкие пальцы сжимают мою руку. Слезы в серых глазах...
- Ты ни в чем не виноват... – тихо говорит Никси. – Ты не мог успеть... Все произошло слишком быстро, лихорадка сожгла ее в считанные дни. А мое письмо шло слишком долго...
- Я должен был защитить ее...
- Ты не мог. Она никогда бы не позволила, ты же знаешь... Она целитель. Когда вспыхнула эпидемия, он не стала никого слушать. Просто пошла туда, и лечила их. Как могла. Она спасла многих... А потом слегла сама.
- Я так многое так и не сказал ей... Я люблю ее, Никси. Она – самое светлое, что было в моей жизни. Она и ты.
- Она любила тебя.
- Нет...
- Да. Только тебя. И, ты должен знать... Уже перед самым концом, она сказала "Скажи ему, что я дождусь его там. Только пусть не торопится. Я подожду."