Сразу предупреждаю. Эта повесть очень сложна (она была написана не за пять минут и не за пять месяцев, а где-то за пять лет (большую часть этого времени заняла наработка материала)), и пока вы не прочитаете ее всю (желательно несколько раз) и не осмыслите каждый пункт не утруждайте себя отзывами вроде: "лажа, бред пессимизма, кризис переходного возраста". Это произведение на самом деле не об этом (хотя по-началу и может так показаться). Оно выше пессимизма, ненависти к жизни как и оптимизма и любви к ней. Если вы решили сделать отзыв, то я буду очень рад, но просто не судите с горяча. Я пытался избегать повторений одних и тех же мыслей где мог, но не уверен, что это у меня всегда получалось. Я не писал того, что не нужно, я считаю лишним многое в современной (и не только) литературе, поэтому знайте: каждое предложение написано не просто так. Итак:
Я
В молодости я требовал от людей больше чем они могут дать: постоянства в чувствах, верности в дружбе. Теперь я научился требовать от них меньше, чем они могут дать: быть рядом и молчать.
А. Камю
Я сам из тех, кто спрятался за дверь,
Кто мог идти, но дальше не идет,
Кому есть что сказать, но кто лишь молча ждет...
Никольский (Не дословно, точно не помню)
I
Двадцать лет. Самое время повернуть назад.
Я учусь в университете уже третий год. Сплошная, беспролазная скука. Изо дня в день. Из года в год. Ничему интересному не учат. Вокруг - обычные зануды, которые разговаривают о каких-то мелочах: "А ты сделал уроки?" , "Вау у тебя новая кофточка", "А я вчера <Х> послушал". И все в таком духе.
And the people that you try to show the way, never believe you, never believe you. No way (Uriah Heep).
Вот так.
И который год так.
Который год.
Со школы и до сих пор.
Вы никогда не задумывались, что наша жизнь довольно примитивна и нет в ней никакого вдохновения, души? Сплошная математика. Сплошные будни. Проснулся -> поработал -> отдохнул -> поспал -> проснулся... Не стоит и говорить, что я больше всего из этого цикла люблю спать.
Еще я люблю слушать музыку: “Кино”, “Europe”, “Scorpions”, “Uriah Heep”, “Queen”. Что-то в их песнях есть такое, что пронзает меня насквозь и заставляет сердце разъяренно биться. Тук-тук, тук-тук. Что-то похожее на любовь, но если подумать совсем другое. Это, в отличие от любви навсегда. Музыка тебя никогда не бросит. Она всегда с тобой. Я люблю песни этих групп. Я чувствую, что это мое. Что-то такое, что не объяснить словами. Что-то такое от чего хочется плакать. Как я люблю лечь и, закрыв глаза, слушать музыку, такие песни как: "Дождь для нас" , "Игра" , "Звезда по имени солнце"("Кино"),"Rain" , "Blind eye" , "Choices" , "Sympathy" ("Uriah Heep"), "Prisoners in paradise", "Dreamer", "Cherokee" ("Europe"), “Walking on the edge”, “Lonely nights”(Scorpions) и так далее. Перечислять можно бесконечно. Как я это все понимаю.
И этим занудным студентишкам никогда меня не понять.
Да и плевать мне на них.
Так вот мне двадцать лет. Не пора ли все повернуть вспять? Я не знаю что. Я критикую все это, но ничего не могу предложить взамен, да мне и все равно. Этих обычных, бытовых людей все равно не переделаешь. Они доучатся, женятся, нарожают сопливых детишек и будут по-своему правы и счастливы. Если подумать в этом нет ничего плохого и я зря отношусь к ним так плохо… Но это не мой путь.
Мой путь в отличие от их пути не ясен. По их пути прошли миллиарды человек, и они двигаются по нему не думая почему: просто потому что так надо. А по моему пути никто не ходил. Или почти никто. Таких очень мало. И я не знаю их лично.
Я не знаю что делать. Я всегда ведь шел как все. Единственное отличие - я всегда понимал неправильность этого пути.
Порой я хочу уплыть на какой-то остров в океане. И прожить там всю жизнь. Взять кучу дисков с музыкой и книг. Иногда покупать новые. Жить одному. Никто тебе не мешает. Ты делаешь что угодно. В моем понимании это рай. Встаешь к 12 часам, ложишься в два. Или в другое время. Какая разница. Утром у твоего порога падает газета. Ты ее быстро пробегаешь глазами, пьешь чай, слушаешь музыку…
Но сколько ни мечтай, в мире ничего не изменится. Надо действовать. И активно. Но я скован по рукам и ногам. Нет денег - нет возможностей. Все просто. Да и кроме всего прочего я сам по себе пассивный интроверт. И мне некуда больше двигаться. Я пленник этого мира. Реально осуществим только один план - заснуть и больше не просыпаться. Больше никаких шансов.
Это гадко. Мне плохо. Я чувствую себя отвратительно, но никого это не волнует. Начинается новая пара и всем плевать, что ты будешь делать. Или не будешь. Если я исчезну, никто и глазом не поведет. Конечно, родители поплачут, кто-то помянет меня добрым словом, но лет через пять все пройдет. Как любовь, которой нет.
То есть, прямо нет. Ты любишь кого-то, но, в общем, это слабо зависит от человека, это зависит от твоей потребности любить, а кого ты любишь почти не имеет значения. Рано или поздно пропадут или чувства или потребность или еще что-нибудь. Человеку все надоедает. А когда приестся, можешь найти другого человека, но особого смысла в этом нет. Как и в самой любви.
Реально сохранить любовь можно лишь одним путем - умереть вместе. Если умрет один, то второй его забудет. Рано или поздно. Это грустно, это ужасно, но с этим ничего нельзя сделать. Забудет и все тут. Как бы ты не хотел обратного. Знаю на своем опыте. Я не знаю, почему это так, но знаю что это так. Ведь сердцу не прикажешь.
Вот в таком положении я оказался в свои двадцать лет. В таком я был лет с четырнадцати.
День за днем писал стихи, слушал музыку, спал, делал уроки, ходил учиться и искал выход. Я и сейчас его ищу. Если найдете - обязательно мне сообщите.
II
Я любил подниматься на крышу и рассматривать окрестности. С крыши все намного красивее. Можно смотреть куда угодно и не опасаться быть замеченным. It's a pleasure to sit on the roof with nothing at all to be done (Ogden Nash, почти). Особенно дождливым осенним днем в легкой ветровке. Ветер дует прямо в лицо, дождь промочил тебя до нитки, но тебе все равно. Ты все сидишь и сидишь. И никто не смотрит на тебя как на сумасшедшего, как это было раньше, когда ты еще не догадался сидеть вот так здесь и делал это на обычной траве внизу.
Вот так и я сидел в тот день.
Какой не важно.
Я думал. О чем конкретно не помню, но о чем из того рода, что написано выше. И когда я очередной раз понял, что выхода нет, я упал на крышу всем телом и заплакал про себя. По-настоящему я плакал последний раз лет пять назад. Хотя я не помню точно.
Был поздний вечер и еще один день уходил не оставив ни малейшего следа в памяти. Все прошло как всегда: университет, дневной сон, крыша. Никаких изменений - никаких проблем. Только чувство что из тебя вытащили душу и превратили в робота, который делает все это каждый день. И вкус дождевой воды во рту.
Я спустился с крыши и вернулся домой. Родители (А я живу с родителями), разумеется, начали меня ругать, что вот я, мол, промок и все такое. Я быстро отделался от них и заперся в своей комнате.
У меня с родителями странные отношения. Они все еще считают меня ребенком и постоянно чему-то учат, что-то говорят, что мне совсем не нравится. Когда они поймут, что моя жизнь не проходной двор и не имеет к ним никакого отношения? Вдобавок я почти никогда не остаюсь один. А мне этого так не хватает. Посидеть одному, подумать о чем-то, что-то написать. Жить собой. В конце концов, тот, кто ищет смысл жизни за пределами себя, глуп. Вроде что-то такое было у Шопенгауэра. И, в общем, он прав. Однако, скука приходит очень быстро в любом деле. Музыки надо иметь много и разной, то же с книгами, иначе наступит скука. Но от чтения можно устать. Однако, чем больше читаешь тем меньше устаешь. Так что я читаю очень много. Когда свободен. А свободным быть есть от чего. В университете, хотя и не учат ничему полезному, учиться там все же тяжело. Очень даже. Задают на дом очень много, и ты сидишь часа четыре, и в почти бессознательном состоянии заполняешь текстом одну страницу за другой. Этого они, впрочем, и добиваются, чтобы все это делалось на уровне рефлексов.
Запершись в комнате, я выключил свет и включил музыку с помощью компьютера. После чего улегся на кровать, закрыл глаза и стал слушать. Я обожаю слушать музыку в полной тишине, темноте и с закрытыми глазами. Так она входит прямо в меня, проходит насквозь и заставляет сердце биться, биться и биться. А меня грустить. Я не знаю почему, но я люблю грустить. И ненавижу. Этого не понять пока не почувствуешь сам. Что-то раздирает тебя, ты мерзко себя чувствуешь, как будто тебя вывернули наизнанку, но одновременно понимаешь, что все никогда не было тебе так ясно, как сейчас.
Наслушавшись вдоволь музыки, я вышел на балкон. Минут с десять я стоял, рассматривая город. Спустилась тьма, вокруг электрический свет, но людей и машин еще не стало меньше...И вдруг мой взгляд уперся в девочку лет восемнадцати сидящую на скамейке и плачущую. Минут пять назад я видел рядом с ней парня. "Он ее бросил ?", - пронеслось у меня голове. - "Так или иначе, мне плевать ", - ответил я сам себе тут же вступил в перепалку с этим самым собой:
- Или нет?
- Да какая тебе разница, иди ужинать, забудь.
- Может ей помочь?
- Да как ты ей, черт возьми, поможешь?
- Утешить попробую.
- Ха-ха! Утешитель! Ну, вот подойдешь и что ты ей скажешь?
- Действительно...
- Да и чего стоит дура, плачущая из-за какого-то парня!
- Больше чем дура, плачущая из-за плохих оценок.
- Она прицепится к тебе просто. Тебе это надо?
Действительно не надо. Еще с пару минут размышлял, но потом плюнул на нее и пошел ужинать.
После ужина опять вернулся, но она уже куда-то пропала. “Куда же интересно? - подумал я, - Странно: сначала тонет в слезах, а через десять минут пропадает. Хотя, если задуматься, ничего странного: действительно, нет ничего хорошего в том, чтобы плакать на людях. А может, парень вернулся, и все кончилось хорошо? Может быть, кто-то заметил ее и утешил? Может быть. Но вряд ли”.
Так или иначе, еще в тот раз это меня заинтересовало. Все ночь я думал о ней, пытался вспомнить, как она выглядела, но помнил лишь то, что она была брюнеткой. Где она теперь? Кто она? О чем сейчас думает? Что у нее за жизнь? Другой человек всегда был для меня загадкой. Хотя я и не люблю подавляющее большинство окружающих, это еще не значит, что я их понимаю. Я не понимаю способа их мышления, я не знаю чем или кем они живут. Так или иначе, большинство не стоит того чтобы это выяснять. Однако я признаю, что все люди равны и никто не хуже и не лучше меня. Они просто другие. И у меня к ним неприязнь. Все просто. Ничего личного.
На утро я, разумеется, был истощен и еле-еле пришел в университет к 9 часам. Первой была пара, на которой можно было ничего не делать. Как я и поступил, урвав еще полтора часа сна. Конечно, не такого крепкого, как в постели, но это хоть что-то. Как я люблю спать...Ты совсем в другом мире, который работает по своим законам, там все ярко, хотя и непонятно, без скуки и повседневной серой жизни. И возвращаться после него в ненавистную реальность со звонком не очень хочется. Даже очень не.
- Просыпайся, давай, - говорит мне сосед.
Я открываю глаза, протираю их. Смотрю вперед. У доски стоит девочка с рефератом. В общем, вполне неплохая, но не настолько чтобы могла стать мне хотя бы другом. Между нами большая разница: я этот мир ненавижу, а она его любит. Но я продолжаю смотреть. Что-то меня в ней все же привлекает.
Все уже вышли из кабинета, а я все сидел и смотрел в пустую точку, на которой недавно стояла та самая девочка. "Ау! ", - кричат мне, и я прихожу в себя. Пора бы уходить отсюда. Как я и поступил, захватив с собой свой рюкзак и куртку. Не люблю сдавать вещи в гардероб.
На следующей паре возник разговор, который начался с того что-то кто-то сказал, что хочет спать.
- Всю жизнь бы спал, - сказал я , - уснуть бы сейчас и не просыпаться.
- Это мы тебе устроим, - откликнулся кто-то.
- Давайте. Дайте яду!
- Извини, сегодня с собой не захватили, - отвечают мне дешевым сарказмом.
- А у вас-то он есть? Не так-то просто его достать.
- Да ладно! – влез кто-то третий.
- Ну да, конечно можно просто снотворного наглотаться. – Поправляю себя я.
- Вот-вот.
Я уже не знаю, чьи это слова, но продолжаю говорить, не зная почему.
- Или еще проще вены перерезать.
- Фу…Ты ненормальный!
- Садишься в горячую ванну и кровь из тебя медленно вытекает, а ты медленно засыпаешь. – продолжаю я.
- Да, ненормальный. Если все вы нормальные, то я – нет. Это просто как…
И тут я запнулся: “Как что? Свои пять пальцев? Или твои? Как это звучит в оригинале? Damn, не помню. Что это со мной? Может подобрать другое сравнение. А какое? Тьфу, все равно время уже упущено. Разговор все равно кончился ”.
После университета я не хотел идти домой и пошел погулять по парку. Порой люблю гулять, порой – ненавижу. Тогда захотелось. В парке было очень красиво, хотя и холодно. Желтые листья повсюду. Почти все мокрые, но все равно они меня манят, несмотря на то, что эта коричневая жижа слабо напоминает листья. Они чем-то похожи на людей: ведь и люди тоже не представляют ничего интересного, пока не начнешь искать то, что нельзя увидеть глазами.
Another boring day, another sleepless night…
Вот так вкратце и проходил мой день, да и сейчас так же проходит. Ничего так и не изменилось. Время застыло и вот Х тысяч лет ничего не меняется. Потому что ни у кого нет ни малейшего желания что-то менять. “Сигареты в руках , чай на столе – эта схема проста. И вдруг нам становится страшно что-то менять(“Кино”)”.
И ни малейшего шанса выбраться отсюда. Как я говорил, единственный реальный выход – смерть. Конечно, никто не знает, что будет после смерти, но я сомневаюсь, что нам дадут так просто сбежать. Моя личная точка зрения: ты будешь перерождаться и перерождаться пока не проживешь жизнь хорошо. Только тогда ты сможешь вкусить покой. Как в “Дне сурка”. Я могу ошибаться, но надо же что-то брать за отправную точку. Я прекрасно понимаю, что здесь много нестыковок и попахивает буддизмом, но это все же моя личная идея, придуманная еще лет в десять, когда я и буддизма-то не знал. И я этой идеей очень горжусь. Не лишним будет, если я напомню то, что говорили многие: своя маленькая идея намного лучше большой чужой.
Вечером я опять сидел на крыше, но дождя на этот раз не было. Я рассматривал окрестности и вдруг увидел на той же скамейке ту же девочку что и вчера видел плачущей. “Странно”, - разумеется, подумал я. И она опять плакала. Опять возникло желание подойти, но я опять отогнал эту идею. “Может, этот спектакль разыгрывают специально для меня? Да нет, вряд ли. Тут вокруг столько людей живет, а она меня даже не знает”. Люди проходили мимо и никто к ней не подходил. “Еще страннее, - подумал я опять, - плачущие девочки обычно пользуются “спросом””. И тут мое сознание нарисовало огромный белый плакат, на котором огромными черными буквами было написано: “What’s going on?”. У меня так иногда бывает. После некоторых мыслей я опять взглянул на скамейку, но никого там уже не было. Как и в прошлый раз. И опять плакат.
“Хмм…, - раздумывал я, спускаясь с крыши, - может это доставляет ей какое-то особое удовольствие? Не знаю, что приятного в том, чтобы плакать на людях, но, несомненно, найдется тот, кому это нравится. Еще одна странность в том, что никто к ней не подходит: девушка она молодая и вроде красивая. Очень странно…Может она этого и хочет, чтобы к ней кто-то подошел? Черти что…”.
Ночь, разумеется, была бессонной. Я все время думал об этой девочке, но приснилась совсем другая: та, на которую я засмотрелся в университете. Она стояла и читала что-то. Ее рот методично открывался, слова вылетали, но не доходили до меня. Она смотрит на меня своими глазами, но в них нет никакой жизни. Просто глаза. Смотрят и все. С ними все в порядке, они как у всех, но чего-то в них не хватает. В них НИЧЕГО нет. Они не моргают, лишь смотрят в мои. Я просыпаюсь в холодном поту и уже не могу заснуть до самого утра. Кроме того, признаться, я боюсь засыпать после страшного сна. Иногда он мне снится еще раз. А это крайне жутко. Если он снится второй раз, тебе кажется, что это уже не просто случайный сон, а какое-то послание и ты сталкиваешься с чем-то великим, древним и неизведанным. И не можешь это никак понять. Потому что это что-то никто и никогда полностью не поймет. Это существует, но мы об этом почти ничего не знаем.
В университете я убеждаюсь, что глаза у этой девочки вполне живые. Но мне кажется, что с каждым днем они умирают все больше. Мне кажется, еще несколько дней и они превратятся в те мертвые глаза, что я видел во сне. “Надо как-то спасти ее. Но почему именно ее?”, - почти одновременно возникает в моей голове. “Наверное, она этого стоит больше всех”, - прихожу я к такому решению через некоторое время. Но для начала надо было с ней ближе познакомиться. Чем я и занялся сев на одной паре рядом с ней.
- Можно?
- Конечно, - она выглядела так, что ей все равно, но все же она несколько рада мне.
- Что делаешь? – она что-то писала.
- Кое-что корректирую?
- Что? Домашнее задание. – И тут я почувствовал себя идиотом. У нее на столе явно лежал реферат.
- Нет. Реферат.
- Так я и подумал. Оно тебе так надо?
- Да.
- Лаконично.
Damn. Что же ей такого сказать, чтобы она хоть отвлеклась от этой учебы?
- Может сходим вместе в кино, – сказал я.
Она тут же подняла голову и уставилась на меня как на какую-то диковинную рыбу.
- Ты и в кино? – Я слыл ненавистником многих фильмов.
- Я просто хочу с тобой поговорить.
- Назначаешь свидание?
- Нет. Ничего личного. Хотя нет, что-то личное есть. Просто хочу узнать тебя получше. Я больше ничего не жду.
В общем, мы договорились встретиться в семь часов. Так как я не собирался никем ей быть, это избавляло меня от необходимости заходить за ней и много еще от чего, чего бы я все равно не стал делать.
Разумеется, мы встретились, она всегда выполняет свои обещания. А такие люди все-таки на вес золота. Я во время всего кино разговаривал с ней о чем попало: книгах, музыке, фильмах… И она меня поражала: я никогда не думал что у нее такая глубокая душа. Она и в самом деле понимала меня и слушала. Однако это все было у нее как бы на втором месте. На первом месте было то, что вдалбливается родителями и обществом: получить профессию, свое место в жизни, выйти замуж и жить спокойно. Она не говорила это напрямую, но я чувствовал, что это так. Хотя бы потому, что она покинула кинотеатр еще до конца сеанса, ссылаясь на то, что ей еще надо заниматься. Я, разумеется, ушел тоже. А в голове крутились мысли что, может, она и права.
Вернувшись домой, я опять увидел ту девочку. Она опять сидела там же и опять плакала. Я смотрел на нее с балкона как в первый раз. Все опять проходили мимо. Опять в моем сознании появился плакат с надписью “What’s going on”, и на этот раз еще больше. И тут у меня вспыхнула идея: “Ее вижу ТОЛЬКО я. Точно! Это все объясняет. Никто к ней не подходит потому, что НЕ ВИДИТ ее. Но что это значит? Она призрак? С ней что-то случилось, и она может показываться только мне? Может, я слишком много смотрю “Charmed”? Понятия не имею. А может она просто продукт моего воображения и ее не существует на самом деле? Но почему она выглядит так реально?”. Я взглянул еще раз, но ее уже не было. “Вот опять! What’s going on? Наверное, она действительно лишь продукт моего воображения. Потому она и исчезает стоит мне лишь моргнуть глазом. Но откуда она в моем мозге? Я никогда ее не видел. Или все же в первый раз она была настоящей? Непонятно. Для меня было одинаково и в третий и в первый раз. Или нет? Может, я схожу с ума? Я всегда говорил всем, что это так, но никогда у меня не было видений. А может это просто какой-то знак?”. Мне было очень сложно разобраться во всем. “Может попробовать подойти к ней завтра (А я уверен, что она опять появится)? Если не получится до нее дотронуться, я точно узнаю что это мираж”.
И только ночью меня осенило: у меня под окном никогда не было скамейки. Я мгновенно выбежал на балкон и скамейки не увидел. Она пропала. И тут в моем мозгу окончательно все перемешалось: “Значит, это был мираж еще в первый раз. А парень, что был с ней в первый день, он тоже мираж? Надо обратиться к психиатру…”.
Еще одна бессонная ночь.
Следующий день по счастью был пятницей, и я знал, что смогу потом два дня спокойно спать. Девочка, с которой я вчера был в кино. усердно отвечала и, в общем, в этом не было ничего плохого, но понемногу она превращалась в выскочку. В университете она совсем не такая как была вчера вечером. Вчера она была тихая, говорила мало, но от сердца и точно. А сейчас говорит и не останавливается. Говорит и говорит. Я не узнавал ее. В этом теле уживаются два человека. Но они не ведут борьбу. “Она вчерашняя” уже сдалась. И с каждым днем умирает. “Она сегодняшняя” побеждает. У нее становится больше ума, знаний, она учится у всех тому чему может научиться, никакими советами не пренебрегает, но у нее нет ничего своего. Она собрала свой ум из частичек чужих умов, но потеряла свою душу. И если у души нет никакого желания сопротивляться она погибнет, и от меня тут уже ничего не зависит. И все же… Как жалко, что такая прекрасная душа погибнет. Почему гибнут души? Как это случается? Я представил себе человека с выцветшей кожей, который питается человеческими душами. Он насылает на человека своего слугу: сомнение. Человек сомневается в правильности своего пути и вскоре теряет свою душу, остается лишь оболочка, а этот самый некромант получает душу. Но душа никуда не пропадает: она бессмертна. Она вынуждена вечно вырабатывать жизненную силу для некроманта. И никто уже не может ее спасти: когда-то она уже отказалась от борьбы. Это, конечно, лишь фантазии, но примерно это и случилось с моей подружкой. “Она должна бороться. Как же ей об этом сказать? Ничего в голову не приходит. Может так прямо и сказать? Нет, тогда можно точно потерять ее навсегда. Душа пропадет и ее уже никак не вернуть. Надо сказать душе что она должна бороться. Как еще раз пообщаться с ее душой? Надо встретиться опять. Пока у нее есть душа, она не откажется. У нас вчера был замечательный разговор, и ее душа не даст ей убежать от еще одного”.
Как и случилось. Значит, ее душа еще жива. Но все-таки готов поспорить, что будь у нее хоть какое-то “важное дело” она бы без промедления отказалась. Поскольку на первом месте у нее, то что она “должна” сделать, а уж потом то, что ей хочется. Должна не в том смысле, что она кому-то обещала, а в том что просто должна. Потому что так заведено: во столько-то ей надо быть на каком-то мероприятии, во столько-то сделать уроки и так далее. Почему? Потому что только так она может забыть про свою душу. Только так душа не может поднять головы. Только так некромант заполучит ее душу так же, как заполучил души ее родителей и почти всех кого она знает.
Я не особо оригинален и опять предложил ей посмотреть фильм. Мы долго разговариваем и вдруг посередине разговора, когда мы с ней болтали о книгах, я говорю:
- Что-то ни разу не видел, чтобы ты что-то из этого читала.
- Да. Сейчас некогда. Учеба.
- То есть ты рассказываешь, что тебе нравилось когда-то?
- Наверное.
- А чем ты живешь сейчас? Чем живет твоя душа кроме воспоминаний?
- Я…Я не знаю.
- Вот именно потому, что ты не живешь совсем. Ты просто существуешь, разве ты не читала такой банальной фразы ни разу?
Она молчит.
- Почему? Твои бесконечные рефераты не вдохнут в тебя жизнь.
- Зато я смогу жить нормально. И быть при деньгах. Тебе все равно не понять.
- Да, не понять! Неужели такая жизнь стоит того чтобы терять свою душу?
- У меня будет семья дети. Я буду приходить домой, дети будут радоваться, я буду гулять по вечерам с мужем разговаривая обо всем. Мы будем играть с детьми, учить их читать писать. Это ли не счастье?
- Готов поспорить, однажды так и случится. Ты будешь жить спокойно, привыкнешь к этой жизни, когда станешь старой за тобой станут ухаживать твои внуки, а потом умрешь в постели. Как и все.
- Ну и что в этом плохого?
- Ничего. Но ты разве не видишь, что это просто замкнутый круг?
- Вижу. Ну и что?
- Мне жалко, что такой человек как ты потеряет свою душу под ношей “семейных ценностей”! Ты заслуживаешь намного большего. К?к ты рассуждаешь о музыке, книгах. Я не знаю никого, кто мог бы делать это с таким чувством как ты! Но через двадцать лет ты возьмешь в руки эти книги, послушаешь эту музыку и ты что-то вспомнишь, но это совсем не колыхнет твою душу, потому что ты ее уже потеряла! Ты лишь скажешь: “какой наивной я тогда была” и тут же забудешь! Понимаешь?
- Нет. Ну и что я действительно была наивной.
- Это конец.
Я встал и, даже не попрощавшись, ушел.
Некромант вскоре получит еще одну душу.
Я взглянул ей в глаза: “сейчас они вполне живые”, - заметил я про себя . Но это ненадолго.
Вернувшись домой, я сел на крышу своего дома потому что не хотел никого видеть. Кроме той плачущей девочки на скамейке. Я так ее понимал сейчас. Но ни скамейки, ни девочки я не видел. Час за часом проходили, но я все ничего не видел. От этого у меня на душе стало еще хуже. Я подумал, что это, по крайней мере, верный признак того, что она у меня пока еще есть.
И еще одна ночь. В мыслях о безысходности, потерянной и плачущей девочках, в попытках уснуть, в постоянных падениях с кровати на пол и в наблюдениях за ночным городом. Боже мой, как мне плохо…
Добавлено:
III
Прошло два выходных, которые было решительно нечем забить. Кроме сна. С горем пополам я, наконец, смог выспаться. Когда спишь, тебя совсем не интересует реальный мир. Более того, часто ты даже не подозреваешь о его существовании. Сны хаотичны, непонятны, но все же честны и открыты. Они всегда говорят то, что хотят сказать. Кто просит их что-то сказать, я не имею ни малейшего понятия. Может, какой-то высший разум, может другой человек, ну а может ты сам. Но чаще всего сон вообще ничего тебе не хочет сказать. Ты просто видишь его и все тут. Почти два дня я спал беспробудным сном, и, проснувшись, даже не понял, что столько проспал. И не вспомнил ни одного сна. Однако осталось чувство, что я все же где-то был, хотя и не помню где. Наверное, путешествовал по закоулкам своего подсознания или в каком-нибудь параллельном мире. Но точно то, что я был не просто отключен, хотя мое сознание уже через двадцать минут старательно замело за собой все следы и я больше не мог докопаться до того где был и был ли где-то вообще.
Гадкое чувство на душе тоже пропало, но это было временно: пока я не вспомнил окончательно что из себя представляет этот мир. И последние события.
Проснулся я поздним вечером так что, попив чай. решил выглянуть из балкона на улицу. Хотя я себе и не признавался в этом, я искал ту девочку на скамейке. Я совсем ее не знал, я даже не знал существует ли она на самом деле, но с каждым днем все больше ощущал какую-то особенную близость с ней. Так или иначе она существует. Если не в этом мире, то в моем сознании. И живет своей жизнью. Я ведь не специально захотел ее увидеть - она появилась сама. Значит, даже если она живет в моем сознании, она живет независимо от меня и я не могу приказывать ей что делать. Иначе это бы был я сам. Хотелось бы в это верить. Жалко я не умею рисовать, в противном случае непременно бы нарисовал ее… “Плачущая девочка”: девочка сидит холодным осенним днем на скамейке, ее длинные волосы развиваются на ветру, желтые листья взлетают вверх…Хорошая бы была картина. Жалко у меня нет друга-художника. Такую идею можно бы было подать. Впрочем, на одной идее далеко не уедешь. Сколько прекрасных идей было загублено бездарной реализацией. И отличных реализаций – безыдейностью. Наверняка сотни…Не подай Пушкин Гоголю идею “Мертвых душ” такого произведения бы не было и идея бы наверняка пропала. Не фатально конечно, но наверняка у Пушкина было еще много идей и все они погибли от руки Дантеса.
На следующий день, впервые за долгое время хорошо выспавшись, я пошел в университет. Та самая девочка, теряющая душу, остановила меня:
- Привет.
- Здравствуй.
- Я по поводу того, что было в кино.
Я почему-то об этом даже не вспомнил после сна, но сейчас все вмиг стало на свои места: и кино, и наш разговор. А она, надо сказать молодец: никогда не делает вид, что ничего не было.
- Валяй.
- Я хотела спросить: “ А что ты предлагаешь взамен?”. Как я еще могу жить кроме как так же как все?
- Это и есть главный вопрос. Это не просто. И если ты свернешь со своей дороги то тебе ничего не светит, кроме одного: сохранения своей души. Никаких гарантий, почти никаких шансов вернуться назад.
- Разве души нет у всех кто живет как… ну… “Как все” будет неправильно…Ну ты меня понял.
- Конечно, понял. И отвечаю: “нет, не у всех”. У кого-то душа сохранилась больше, у кого-то меньше, у кого-то вообще пропала. Все они едины в одном: на первом месте у них разум, а на душа уже на втором. Или даже на десятом.
- А ты?
- Я?
- Насколько цела твоя душа?
- Душу не измеряют в каких-то единицах.
- Ну все равно.
- Ну, процентов на 50%.
- А у меня?
- На 20-25%. И с каждым днем ее в тебе все меньше. Я вижу это по твоим глазам: они умирают. - я взглянул в ее глаза. “Боже, что с ними случилось!. Они уже почти такие как я видел во сне”. - На прошлой неделе они были более живыми. – только и сказал я.
- Что же мне делать?
- Ты знаешь.
И я покинул ее. Она была умная девочка и не стала спрашивать: “Что знаю?”. Она просто все поняла. И, по всей видимости, решила плюнуть на свою душу или не поверить мне. А может быть она все же решила попробовать ее спасти? Посмотрим. Она мне нравится, но я могу лишь смотреть на нее и давать советы. Я не могу спасти ее душу. It’s up to her. Спасение души дело рук самой души. Если она не желает сражаться, то попадет в плен к придуманному мною некроманту. Или я не придумал его, а лишь достал откуда-то из глубин подсознания, которое точно знает, что этот самый некромант существует? Если это так, то КАКОЙ ужас ждет душу этой девочки. А та с кем мне было так приятно болтать и есть ее душа. “Боже, не дай ей потерять свою душу”.
После университета я пошел погулять по парку. От мыслей о том какой все же отвратительный этот мир мне хотелось плакать. Почему не светит солнце. Я хочу чтобы оно светило на нас и все было хорошо, без зла, боли и лишней суеты. Неужели человек создан только для того, чтобы вырастить свое потомство? Это глупо, в этом ничего нет. Это пустое место и лишь то, чего от тебя хочет жизнь. Все что хочет жизнь – это существовать. И плевать ей на то как существовать: как человек или как червяк. Но она будет существовать все больше, распространяя свое влияние, заселяя собой одну планету за другой, одну вселенную за другой. Это не нормальное состояние вселенной. Нормальное ее состояние – покой. А жизнь выбивается из этого. Жизнь – ошибка. Жизнь болезнь. Она заражает один мир за другим, уничтожая покой и создавая бесполезную суету. Зачем было вытаскивать мою душу из этого покоя и вставлять в это тело? Я этого не просил. Мне вполне было хорошо в покое. Без слов и разговоров. Я спал и вдруг меня, не спрашивая даже моего согласия, решили разбудить. И я стал слугой этой самой болезни по имени жизнь. Что она хочет? Не оставить ни одного мира где ее нет? Прошло совсем немного времени, а эта болезнь уже полностью захватила один мир. А потом создала свое самое совершенное орудие – человека. Он прекрасно распространяет эту болезнь. Господа, делайте ставки. Сможет ли кто-нибудь остановить ее?
Такие мысли порой приходят мне в голову, но, в общем, я так думаю редко. Хотя и не отвертишься: в этих мыслям меня что-то привлекает. Как правило я думаю так когда на душе у меня огромный камень.
В парке я встретил своего знакомого и мы сходили с ним вместе поиграть в одном компьютерном клубе. Я люблю играть на компьютере. Тебе завлекает совсем другой мир и ты можешь наконец забыть про все свои проблемы. Игра не дает тебе ни секунды о них думать. Чем мне и нравится.
Игра за игрой, и мы пробыли с ним в клубе более трех часов, получив положенную скидку.
- Ну как. Чем сейчас занимаешься, - спросил наконец меня друг, - все учишься?
- Учусь. – ответил я после некоторой паузы.
- Ты что-то все себе на уме. Ты меня вообще слушаешь, але?
- Извини. Мне в ту сторону, так что пока. – Сказал я лишь бы отвязаться от него.
- Ну пока.
И мы разошлись. В принципе этот парень неплох, но чего-то в нем не хватает. Как раз того, что скоро исчезнет из той девочки. Души.
Так проходили день за днем. Ночь за ночью.
Я каждый день видел как из моей однокурсницы вытекает душа, но ничего не мог с этим поделать. Я каждый день ходил играть в компьютерный клуб, топя мое горе в игре. Наверное, это лучше чем топить его в вине. Хотя, какая разница.
Я каждую ночь видел во сне ту самую девочку, живущую в моей голове. Каждый раз по-разному. Иногда мы просто шли с ней по улице и болтали, в другом сне мы были братом и сестрой. Все сны были похожи только одним: я в конце понимал, что это сон и не хотел прощаться с ней. Я говорю ей, что я сейчас проснусь и мы больше не увидимся. “Давай поговорим о том где мы встретимся в реальном мире?”. Она лишь отвечала, что мы обязательно встретимся, после чего куда-то уходила. Я бежал за ней, так как знал, что если потеряю ее из виду, это конец. Но все равно теряю. И просыпаюсь. Потом долго не могу уснуть. Брожу по квартире, пью чай и думаю. И так почти каждую ночь.
Я смотрю ночью на фотографию моей любимой. Несколько лет назад я влюбился в нее, а потом она предпочла мне карьеру певицы. А вскоре умерла. И все что у меня от нее осталось это фотография да воспоминания. Каждую ночь я хочу ее сжечь, но не могу. Вдруг начинает болеть голова, у меня в голове перемешиваются десятки разных мыслей и я теряю над ними контроль. Я ничего не могу с этим поделать и очень завидую буддистским монахам, которые умеют медитировать. После такой ночи на утро ужасно болит голова и появляется ощущение, что все вокруг тебя нереально. Каждое утро я понимаю, что не могу больше так жить. И каждый день я живу так. Потому что не знаю как жить по-другому. Я чувствую как я медленно, но верно схожу с ума.
Говорят, что у каждого человека есть мечта. А я даже не знаю какова моя мечта. В разные поры моей жизни мечты были разные. Сегодня я могу сказать одно, завтра другое. Ребенком я хотел много игрушек, подростком – любви, а сейчас? Чего я хочу сейчас? Я не могу этого понять. Раньше у меня была какая-то цель, и я жил ради этого. И вдруг понял, что все цели в общем-то не стоят затраченных на их достижение усилий и перестал ставить их себе. После чего оказался в сегодняшнем состоянии: я понял, что жить, в общем-то, не для чего. Может быть, это лишь кризис возраста, может еще что-то, мне все равно как вы это назовете. Я лишь хочу, чтобы кто-то понял меня и только поэтому все это пишу.
Впрочем, я все же мечтаю, хотя и не стараюсь достигнуть того, о чем мечтаю. Как в стихотворении Киплинга “If”:” …If you can dream and not make dreams your master, if you can think and not make thoughts your aim…”. Наверное, я могу. Хотя никогда не хотел быть таким.
Я мечтаю о том, что однажды взойдет солнце, и люди поймут для чего они созданы, пропадет зло и ненависть и все будут жить в мире, все будут говорить то, что хотят, все будут доверять друг другу. Хотя если подумать тут есть и отрицательные стороны. Так что я не знаю чего хочу, но готов умереть за свою мечту. То есть, в общем-то не за что. Вам это кажется полной бессмыслицей, но я правда пишу это не для красного словца. Я умру за все то светлое, что есть в нашей жизни: за правду, свободу, за спасение наших душ, дружбу, и, конечно же, за пресловутую любовь. Если мое сердце поймет что за это нужно умереть, я не буду лишний раз беспокоить мозг.
Здесь есть одна проблема. Умирать-то не за что. Потому что ничего нет.
Каждую ночь я выхожу на балкон и говорю все что думаю. Слово за словом, фраза за фразой улетают в никуда. Мне так хочется чтобы меня кто-нибудь услышал и понял, хотя я и не признаюсь себе в этом. But when no one is listening, it’s hard to be heard. Тем не менее, эти бесполезные душеизлияния дают какую-то разрядку мыслям, так же как писательство, и мне становится легче заснуть. В любом случае сколько бы я себя не обманывал я все это делаю только для одного: найти кого-то с кем можно поделиться. Я могу это потом опровергать, но это чистая правда. Но такого человека почти невозможно найти. Даже если я найду человека который хотя бы теоретически может меня понять, то не факт, что он сможет сделать это сейчас. Человеку бесполезно что-то объяснять на чужих примерах. Он должен все понять и прочувствовать сам. Если он пройдет через то, что прошел я и у него будет примерно такая же натура как у меня тогда он и сможет меня понять. Однако человек постоянно меняется. Скажем я такой как сейчас в 20 лет. Меня теоретически может понять та самая девочка-однокурсница, но, боюсь, она просто не доросла или переросла мои представления. Или просто обошла. Может, через десять лет она поймет о чем я с ней говорил, но тогда будет уже поздно – я буду другим. Если еще буду. То есть два близких человека имеют мало шансом встретиться не только в пространстве, но и во времени.
Но я все же хотел найти такого человека. Хотя и ничего для этого не предпринимал. Ни с кем не знакомился, нигде не гулял просто ждал когда на меня это свалится как снег на голову. Но наша жизнь штука серая и в ней чудес не бывает. Сколько ни жди, ничего не произойдет. Хоть застынь на месте, хоть застрелись – ей до тебя нет. Она существует и плевать хотела на одну свою ошибку. Судьба улыбается только активным. А таким быть я как раз не хочу. И не могу, если не лукавить.
Но все таки некоторые действия я принял. Чтобы стать еще более пассивным.
Я бросил университет, когда надоело ходить туда к девяти часам. Это была основная причина. Ну и две чуть менее важные: там было скучно и слишком много для меня людей. А я ненавижу людей. Не поймите меня неправильно: мне нравится человек, но я ненавижу людей. Человек один, как самостоятельная личность это очень хорошо. Но когда эти личности смешиваются с неличностями и создают у меня в ушах невыносимый шум, я начинаю их всех вместе ненавидеть. Не имея ничего личного против каждого из них.
Никто меня особо не отговаривал от ухода из университета: я не был любимчиком учителей, ни с кем не дружил, всегда говорил все на прямую как бы грубо это ни было и пользовался репутацией сумасшедшего. Так что все только обрадовались.
Кроме моих родителей, разумеется. Они меня долго отговаривали, а потом долго злились на меня. Но все всегда проходит. И их злость прошла. Кто-то считает, что это очень хорошая способность, кто-то что ужасная. Я из вторых. Мы быстро забываем и горе, и счастье которое пережили и живем дальше. Но зачем жить дальше, если чувства, которые будут дальше все равно пройдут? Зачем к чему-то стремиться, если нет ничего вечного? Кроме великих литературных произведений, конечно. Разумеется, человеку, который читает одно произведение десятый раз оно надоедает, он хочет чего-то нового, и если в первый раз какие-то чувства у него возникали, то теперь уже ничего не возникает. Этот человек хочет развития идеи. Но идея никуда не развивается, она всегда будет такой, какая была. И никто не посмеет ее изменить. Это произведение будут читать еще миллиарды человек и миллионы испытают те чувства, что хотел передать автор. И пусть потом они и не вспомнят, что они чувствовали, произведение будет жить, подпитываясь чувствами все новых читателей.
После того как я ушел из университета, жизнь моя несколько изменилась. Я больше не вставал в восемь утра и всегда высыпался. Я начал часто гулять: то по парку то просто по улице разглядывая людей. По моему, я могу определить каков человек всего лишь взглянув на него. Может я и не прав, но мне так кажется. Поэтому я и разглядывал людей – пытался понять что они из себя представляют. Я и сейчас люблю этим заниматься.
Тогда же я стал складывать самые разные явления своего мозга в единую картину. Я гулял и думал как все это связать. Я вспоминал все, что мне представлялось за свою недолгую жизнь и вписывал в свою картину. Но вскоре понял, что я все забываю, все проходит, как я писал раньше. Так что для того чтобы все это запомнить надо это записать. Я часто об этом думал, но руки доходили далеко не всегда. В первый раз я записал вот это:
“1) Королевство. Есть Королевство. У него нет названия, оно просто есть. Оно занимает весь материк, единственный в этом мире. Были и другие страны, но они давно подчинены Королевству. Последняя пала несколько тысяч лет назад. Королевством правит король. Однако, его полномочия далеко не неограниченны. Он управляет не более чем десятой частью всех процессов в Королевстве. Остальное происходит само по себе и не поддается никакому контролю. У Королевства нет армии, так как у Королевства отсутствуют враги. Королевству вообще ничего не угрожает. Вокруг Королевства ничего нет. Королевство не планета. Это просто мир. За пределами его ничего нет. Ни космоса, ни огня, ничего. Просто нет. Хотя у Королевства и нет армии, есть рыцари, которые подавляют восстания, ловят преступников и борются с силами зла.
В Королевстве всего один город – Столица. Здесь живет 80% населения страны. Остальные живут либо в сельской местности, либо отшельниками.
В Королевстве всего около двухсот миллионов жителей. Почти никто из них не знает, как попал в королевство и что тут делает. Люди в Королевстве появляются не так как у нас. Они просто появляются. И они всегда не моложе шестнадцати лет. Они могут провести здесь всю жизнь, ища ответ на вопрос, как же они сюда попали. Так как это ключ, это необходимо, чтобы уйти отсюда. Некоторые находят и исчезают. Никто не знает как. Они исчезают внезапно, как и появились. Но чаще они не исчезают, а решают не искать никаких ответов и просто жить здесь. Так они проживают свою судьбу и умирают. Свою судьбу получает каждый при появлении в Королевстве - это Голубой Камень. Никто не может его, тем не менее, прочесть или снять: камень впивается в тебя на месте сердца и срастается с ним, образуя одно целое. Если человек что-то чувствует, это отразится на камне: он поменяет свой цвет. Так люди всегда знают о чувствах других людей. Камень нельзя спрятать под одеждой – он все равно будет светить так ярко, что все будет видно. После смерти человека камень отделяется от сердца и становится темным. И потом его забирает некромант. Но об этом потом.
Судьба большинства вполне обычная, почти такая же, как в нашем мире: жить здесь, работать, получать деньги, любить кого-то. Ничего не исчезает. Все так же как в нашем мире: чувства, желания, счастье. Только тут все знают, что у кого на уме, так как все умеют читать мысли друг друга и знают, что другой чувствует по милости Камня.
Но много и таких, чья судьба необычна. Например, не у всех судьба конечна. Один из самых распространенных типов судьбы – закольцованная. Например, один молодой человек. Он просыпается утром и ничего не помнит. Он ходит по этому миру и изучает его. После чего приходит к выводу, что этот мир отвратительный, нечестный и много еще чего. Потом он берет пистолет, который всегда лежит в его кармане и выпускает единственную пулю себе в висок. Потом целую ночь он корчится в муках. И только к утру он умирает. Но мертвым остается всего дин час, две минуты и двадцать семь секунд. Потом он опять просыпается не помня ничего и все опять по кругу: его тело цело, память чиста (Как своя так и тех с кем общался – их память тоже очищается от воспоминаний об общении с ним), пистолет и пуля на месте. Так он вынужден жить каждый день пока за один день не найдет способ выбраться отсюда. А он, как и судьба, у каждого свой.
Еще есть одна девочка, у которой очень странная судьба. Она вынуждена сидеть и плакать на скамейке. Никто не может ее остановить. Она сидит и плачет. Она почти не может разговаривать с окружающими – слезы глушат ее слова. Она не может спать, хотя и нуждается в этом. Ее страдания изо дня в день все нарастают, но облегчить их она никак не может. Лишь иногда, примерно каждые сотню лет у нее есть право несколько раз появиться в нашем мире. Она появляется и ждет помощи. Но никто ее не видит и никогда к ней не подходит. Все слишком заняты собой, чтобы думать о других.
В королевстве около десятка миллионов людей с такой особо жестокой судьбой. Всего около сотни из них за все время существования Королевства смогли выбраться из него. А королевство существует более десяти тысяч лет”.
Это мне показалось достаточным для начала. Теперь у меня уже есть какая-то картина этого мира, который существует по ту сторону. Из которого ко мне приходят все эти видения. Это было написано довольно интересно и в каком-то смысле мистически. Теперь я не только мог наслаждаться этим, но и передать свои мысли кому-то другому. Может кто-то меня и поймет. Если это случиться это будет величайшим праздником. К сожалению, это вряд ли так случиться. Если кому-то все это и понравится, то только из-за мистики. А я лишь хочу передать таким странным способом свои идеи. Просто потому что не знаю другого. Обычным способом можно выразить только что-то четкое. А если все это лишь сидит в твоем мозгу и очень плохо формулируется словами это можно передать лишь необычной историей. Вот я просто хочу как-то описать то, что есть, что мы чувствуем, но чего нет в физическом и материалистическом смысле. Понимайте как хотите. Это все не для того чтобы выражаться непонятно. Просто я не могу объяснить иначе что думаю, что чувствую. Что ж, сделаем это объяснение смыслом моей жизни. На время.
Добавлено:
IV
Итак, я гулял по улицам. А там уже наступила зима. Она подобралась незаметно, и даже когда пошел снег я все еще не верил в это. Никаких тебе больше желтых листьев, дождя и легкой прохлады. Вместо этого снег, снег, снег и холод. Впрочем, белый снег - тоже красиво. Чем-то похоже на желтые листья: вначале красиво, а потом превращается в непонятную темную массу.
С наступлением зимы я перестал сидеть на крыше – это было уже не так интересно. С наступлением зимы я стал больше времени проводить дома. Чаще всего смотрел телевизор. Посмотрел один раз пару сериалов и все – я на крючке. Впрочем, меня это не так уж волновало: время проходит достаточно интересно и к черту все остальное. Очень часто приходила идея дописать свою историю, но я редко садился за нее. Я чаще писал стихи. Но когда я все же писал историю, то делал это с любовью: поздно ночью я включал свет, садился за компьютер и писал строчка за строчкой. Все это было от чистого сердца, хотя и обработано мозгом, чтобы придать этому идейно-словесные очертания.
Во второй части я решил ввести персонажа. Я всегда любил писать от первого лица потому и назвал моего героя “Я”. Вот эта самая вторая часть моей истории:
“2. Я и вампиры. Так же как и все появился и я в королевстве. Однажды я вдруг понял, что я нахожусь в одном из городских домов. На время он стал моим домом. Я никак не мог прийти в себя. Вроде бы жил-жил как все и вдруг появился тут. Инстинктивно я попытался обратиться к памяти с полной уверенностью, что она у меня есть. Но ее не оказалось. Я порылся в голове глубже, но не смог найти ни одной зацепки. Ничего. Только этот дом. И голубой камень в сердце. С полной пустотой в голове я вышел на улицу.
Там я узнал больше о том месте, где я нахожусь. Не сразу, но по крупицам я составил картину Королевства, которую я постарался записать. Имея в руках хоть что-то, чувствуешь себя увереннее. Дальше я понял, что без денег жить тут не возможно и постарался найти работу. Вакансий было хоть отбавляй, но я смог стать лишь обычным рабочим на каком-то заводе. Платили немного, но мне этого вполне хватало.
У меня было три выходных в неделю, которые я тратил на прогулки по городу. Я часто знакомился с людьми. Это было совсем несложно, потому что стоит тебе пожелать с кем-нибудь познакомиться он непременно откликнется и без всяких слов. Все умеют читать мысли, и ты ничего не можешь скрыть.
Обмен мыслями, кстати, очень популярная здесь форма общения. Так что люди здесь большей частью молчат.
Однако такая спокойная жизнь мне вовсе не нравилась. В этом не было решительно ничего хорошего. Я совсем ничего не мог скрыть. О чем бы я ни подумал все кому было надо или просто интересно уже все знали. Кроме того, все повторялось каждый день. Все, что, было вчера будет и завтра.
Слава богу, такая скучная жизнь продолжалась недолго. Одним вечером на меня напал человек. Я этого совсем не ожидал и не смог помешать ему схватить меня, выпустить свои клыки и укусить меня в горло...А может просто не хотел.
Очнувшись, я увидел перед собой несколько мужчин. Они склонились надо мной.
- Очнулся. – сказал один.
Я все еще не понимал, что со мной происходит.
- Кто вы? Где я? Как я сюда попал?
- Звучит банально, - сказал другой. Он был в полностью черном одеянии и с очень длинными, но аккуратными и красивыми волосами, - но… Слишком много вопросов.
- Где я?
- Ты под землей. Тут живут вампиры.
- А какого черта я тут делаю?
- Ты теперь вампир.
- Да ну?
- Да. И обратного пути нет. Сказал он с ухмылкой. Наш Вербовщик превратил тебя в вампира. У нас всего лишь несколько Вербовщиков. Около десятка. И каждый может завербовать всего одного за пять сотен лет...Так что тебе выпала большая честь.
- Честь? Почему я? Никто меня не спрашивал. – Я совсем не злился на них, но хотел сделать видимость того, что злюсь. Мне было все равно быть ли вампиром или гражданином этого чертового Королевства. Я не знал, кто я и все это Королевство мне казалось сном. А разве можно злиться на кого-то во сне?
- Тебе не нравится жить нараспашку. Мы предоставляем тебе такую силу. Ты можешь скрывать свои мысли, так что НИКТО не может их прочитать. Даже мы. – Я действительно почувствовал в своем сознании какой-то рычаг, который открывает и закрывает мои мысли.
- А Камень?
- Камень это Камень. С ним ничего не поделать.
- То есть чувства я не смогу скрыть?
- Их сложно скрыть и без Камня.
- И что мне теперь делать?
- Живи как жил. Никто не может узнать, что ты вампир, если только ты сам этого не покажешь. Или если рыцарь будет изучать тебя. Но помни: ты должен выпивать кровь одного человека каждые десять лет, чтобы поддерживать свои жизненные функции. Иначе – смерть. Сейчас ты почти совсем без крови. За ближайшие десять дней ты должен выпить кровь одного человека. Именно человека. Кровь животных тебе не подойдет.
- Какой ужас. Я должен убить человека?
- Не переживай насчет этого. Теперь у тебя инстинкт убийцы. Ты убьешь любого с кем останешься наедине. И выпьешь его кровь. Ты даже не поймешь, как это произошло.
- Что ж я теперь буду убивать всех, с кем буду оставаться наедине? Это ужасно...
- Только если тебе будет нужна кровь. Как сейчас. Такое повторяется примерно каждые десять лет. В остальное время ты можешь жить, как знаешь. Но рыцари без особых проблем могут узнать, что ты вампир и убить тебя. У них свои методы. Так что появляйся на поверхности как можно реже.
- А сколько вампиры живут?
- Теоретически они живут, пока им не надоест убивать или их кто-нибудь не убьет. Но практически, - он указал на камень, - столько, сколько Он скажет.
Я подумал тогда что это отвратительно, и я завербован злом. Грубо говоря, это так и было, но теперь я понимаю, что стать вампиром была моя судьба. И это не самая плохая судьба, которая мне могла выпасть. В Королевстве полно отбросов общества. Должен быть кто-то, кто их убирает. И этим кто-то стали мы.
Мы живем под Королевством. Бесконечные катакомбы проходят под всем Королевством. Тысячи километров подземелья. Никто уже не помнит, кто их вырыл, но это было очень давно. Наверняка какие-то землекопы, которые потом и превратились в первых вампиров. Но это было очень давно. Даже Королевства тогда еще не было. Только-только начинали появляться первые цивилизации этого странного мира, а вампиры уже были. Мы начали вести летопись три с половиной тысячи лет назад, и не прекращаем ее писать до сих пор.
Я говорю о вампирах “мы” потому как я один из них. И от этого никуда не деться. Конечно, в этом есть много ужасного.
Например, мое первое убийство. В то время я познакомился с одной очень интересной девушкой. Мы с ней много разговаривали и влюбились друг в друга. Не знаю, что ее привлекало во мне, но мне она нравилась своей…не знаю, как это сказать…наивностью что ли. Она в жизни не сказала никому ни одного плохого слова, верила в то, во что я давно уже не верил. Она всегда прощала. Хотя она иногда грустила она все же никогда не доходила до приступов полностью безнадежной грусти, как я. Ей просто нравилось такое состояние. Состояние светлой грусти. И я не удивлюсь, если она хотела некоторых проблем. Но она была просто потрясающей. И я целыми днями разговаривал с ней, а она со мной. В это время наши камни светились розовым и все знали, что мы влюблены друг в друга.
Когда я стал вампиром, я понял, что надо ей это рассказать. У нас не было никаких тайн друг от друга – их просто невозможно иметь, когда любой может влезть в чужую голову. Но у меня неожиданно появилась такая возможность.
И вот однажды я решил ей все рассказать, несмотря на то, что меня убедительно просили этого не делать. Мы были в ее доме. Только мы и больше никого. Я было открыл рот, чтобы начать, но она сказала: “Поцелуй меня”. Я сделал это. Потом почувствовал, что мне хочется еще раз поцеловать ее именно в шею…
Как мне и говорили, я даже не понял, как это произошло. Мои клыки вдруг выросли более чем в два раза и впились ей в шею. Я взял ее на руки и пил из нее кровь. Я не мог остановиться. Я совсем не думал, я только чувствовал жажду крови, я хотел залиться кровью. Ее глаза смотрели на меня, не понимая в чем дело. Они смотрели на меня с любовью. И были абсолютно живые. Мне стало плохо. Если бы они смотрели на меня с презрением, я бы чувствовал себя нормально, но с любовью? Я жалел эту девочку, я любил эту девочку, но я все пил и пил ее кровь. И я чувствовал себя полным мерзавцем и человеком потерявшим, нет убившим свою любовь. Остановиться я смог лишь через пару часов. Я выпил всю ее кровь и только тогда пришел в себя и понял, что я сделал. Я расплакался, но было уже поздно. Необходимо было спасать себя. Если рыцари найдут обескровленный труп, они начнут искать вампира и в первую очередь в ее окружении. Все из ее окружения знают, что она любила меня, и меня проверят первым. Тогда мне конец. Труп надо было где-то спрятать и сделать это незаметно и быстро пока он не начал разлагаться.
Все что я смог придумать это выбросить ее в реку с каким-нибудь грузом. Я засунул ее в мешок вместе с разными металлическими изделиями, найденными у нее дома.
Когда я нес этот мешок по улицам, все на меня оглядывались. Я чувствовал, что все хотят прочитать мои мысли, но не могут. В конце концов, мне встретился рыцарь. Он был совсем около реки. Ему, наверное, показалось странным, что я нес тяжелый мешок и ни о чем не думал. Он потребовал показать ему мешок. Я, разумеется, не мог дать ему помешать мне, поэтому я бросил мешок на землю и вытащил из-под своего черного плаща меч. Меч, который мне дал тот длинноволосый вампир. Хорошо заточенный, дорогой и качественный меч.
Рыцарь был к этому готов. Он выхватил свой меч почти одновременно с моим. Мы довольно долго сражались. Я сам не знаю откуда, но у меня появилось очень много сил и я умел прекрасно владеть мечом.
- Вампир! – кричал рыцарь ,- Тут вампир! Скажите рыцарям!
Однако один из таких выкриков сильно отвлек его, и я проткнул его грудь насквозь, а потом, еще живого и в доспехах столкнул в воду, бросив за ним мешок с трупом.
Мне повезло. Больше рыцарей рядом не было и я смог вернуться в подземелье.
Но то, что произошло в тот день, сильно потрясло меня. Я сделал столько ужасного…Я утопил еще живого рыцаря и…Я убил свою любовь. Я до сих пор не забуду ее прекрасные голубые глаза. Такие живые, но все же мертвые. Я убил свою любовь. Не только человека, но и любовь внутри себя. Я убил часть себя. Я пошел за ответами к длинноволосому. Я начал кричать, говорить, что “этот чертов вампиризм всю жизнь мне испортил”. После того как я накричался, он сказал лишь несколько слов: “Ты винишь во всем меня, в то время как должен винить его. - Он указал на мой камень. - Не я придумал твою судьбу, а он. И ты никуда от нее не уйдешь”. Немного погодя, он добавил: “Помнишь, ты спрашивал про камень? Теперь ты больше не будешь ничего чувствовать”.
Так я потерял свои чувства”.
Когда я написал это и перечитал несколько раз я подумал, что это неплохо. Становится все интересней и все ближе к моему странному уму. Я все повторял про себя, что тот кто все это поймет, станет моим другом.
Кроме того, мне очень нравилось писать. В реальной жизни мне многого не хватало, у меня было много проблем, а когда писал я как бы чувствовал себя в другом мире, где я – бог. Когда я писал, у меня исчезало желание в другом человеке, которому все это можно было бы рассказать. Я как бы уже рассказывал это другому. Что-то похожее на то когда пишешь письмо с душеизлияниями и отправляешь по электронной почте на случайный адрес. Так я тоже люблю делать. Я даже написал на С++ программу создающую эти самые адреса.
Писать мне было очень интересно и всегда уютно. Легкий свет от лампы, горячий чай, за окном снег и ночь, а я сижу тут в тепле и тихонько стучу по клавишам…Вокруг все тихо – все давно спят. Я сижу один, я в другом мире. Мне нет дела ни до чего. Мне не нужны деньги. Мне не нужна любовь. Я знаю, что завтра утром все будет по-другому, но сейчас все так.
Все-таки даже когда я пишу абсолютно один, я надеюсь, что кто-то все это прочитает. И не просто как сказку, а как летопись моего сознания. Это мое сознание, это я. Мне с трудом удается уложить все это в текст, но хуже всего, если это окажется невостребованным. Поэтому я люблю всем сердцем любого, кто прочитает всю эту летопись и поймет ее. Мне все равно когда он это прочитает. Через тысячу, сто, триста лет или через час. Мне главное знать, что все это не умрет со мной. Я просто хочу быть понятым, каким бы сумасшедшим я ни был.
Да, я медленно сходил с ума. Каждый человек, когда он натыкается на какую-то мысль, которую принято считать неправильной, просто отгоняет ее от себя. Он чувствует к ней инстинктивное отвращение. Через меня же такие мысли проходят каждый день: самоубийство, сумасшествие, наркомания, мир в моем сознании. Любой нормальный человек не понимает самоубийц, сумасшедших, наркоманов и никогда не поверит в то, что у них в голове есть мир. Не просто мысли, а другой мир, которым никто не может управлять. Не у всех конечно, и даже не у большинства, но все же. А мои решения были прямо противоположным этим. Никто никогда не пытался влезть в шкуру самоубийцы и понять, как он думает. Все просто называли его сумасшедшим, даже не зная, что привело его к этому. А те, кто даже пытался понять, никогда не признавали его правым. Просто изучали его психику, способ его мышления, но не душу. Я, конечно, знаю, что психологи говорят, что психика это и есть душа, но я с этим не согласен.
Проходя через меня эти мысли, конечно, не могли не оставить следа. Сознание создает мыли, а мысли меняют сознание. Так и мое сознание изменилось. Каждую ночь мне хотелось выкрикнуть все, что я думаю. Я, конечно, понимал, что никто меня не услышит просто потому, что не хочет слушать, но желание от этого меньше не становилось и я понимал, что в один день сделаю так и гарантировано попаду в психбольницу. Но сделать ничего не мог. Я шел по дороге с которой некуда свернуть. Если я хочу писать то, что я пишу и думать так, как я думаю мне придется стать сумасшедшим. А менять свое сознание нет ни сил, ни уж точно желания. Жизнь одного винтика меня никогда не прельщала. Я ее ненавидел.
Вскоре после того как я начал писать по ночам у меня начало появляться ощущение, что кто-то стоит сзади и наблюдает за мной. Я оглядываюсь, но никого не вижу. Но как только поворачиваюсь обратно, мне опять кажется, что кто-то стоит за мной. Сначала это мне не мешало. Потом мне стало неудобно. Потом стало пугать. Куда бы я ни шел, Он шел за мной. Всю ночь я не мог уснуть и начал спать днем. Но ночью я опять просыпался и чувствовал, что Он стоит за мной. Но я все равно писал. Писал то, что на моей душе. А Он меня все больше пугал. Я догадывался, что у меня паранойя (Или что-то вроде, я не врач), но я совсем не хотел идти к врачу. Так или иначе, я получил это зачем-то: в дар или в наказание. Но у меня нет никакого права от этого избавляться. Это моя судьба и мне надо по ней идти. Я могу пройти по ней, и, может быть, узнать, зачем шел, или жить как все и ничего не узнать.
Но с каждой прожитой ночью мне становилось все хуже. Каждую ночь я сидел при включенном свете в углу комнаты, обхватив руками колени, и дрожал от страха. Но все равно не мог избавиться от этого ужасного чувства. Мне хотелось кричать, мне хотелось кого-то ударить, но я понимал что этого делать нельзя. Чтобы хоть как-то освободиться от этого груза я кричал мысленно. Я , обессиленный и доведенный до ручки, представлял себе как кричу и выталкиваю из себя все то, что во мне засело. Я представлял себе не только крики но и ужасные картины. Смерти сотен людей, я видел их как наяву. Каждый день я представлял себе самую жестокую смерть человека(как правило противоположного пола) какую только можно. Под конец ночи после таких “упражнений” я падал на пол и лежал с полностью открытыми глазами и, даже не моргая, смотрел в одну точку. Я не мог оторваться и прекратить этого, хотя мне было очень больно так делать. Как будто кто-то другой засел в мое тело и начал им управлять. Я почти не дышал. Я совсем не двигался, хотя мне и бывало ужасно неудобно. В таком состоянии я проводил около двух часов. Но потом, наконец, наступал долгожданный покой. Я поднимался и падал на кровать. И спал до следующей ночи.
Когда я пришел к такому состоянию, прошла вся зима. Зимой же я познакомился с интересной девочкой. Мне она нравилась, я, по всей видимости, нравился ей нравился тоже, но в наших отношениях чего-то не хватало. У меня всегда что-то не так в отношениях с девочками. Вот и тогда было также. Мы иногда встречались сами не зная для чего. Мы могли говорить о чем угодно почти не стесняясь друг друга. Но нам не хватало какой-то законченности что ли. Мы вроде бы разговаривали обо всем но не воспринимали друг друга всерьез. Мы могли о чем-то говорить сегодня., а завтра об этом даже не вспомнить. Если даже мне хочется узнать чем закончилась та история, о которой она вчера рассказывала я не спрошу, а она не откроет рот. Я не знаю почему это так получалось но это так получалось. Я не знаю зачем мы вообще встречались. У нее был любимый мальчик, у меня любимая девочка. Но мы могли встречаться и говорить часами. Она знала, что сумасшедший, я знал что она шлюха. Прекрасная, умная, но все же она спала с мальчиками которых почти не знала. Она объясняла это тем что иначе не может себя чувствовать нормально. Ей плевать на всех мальчиков и на сам секс ей просто нужна трезвость. Когда я спросил не переспала бы она со мной она сказала: “Нет. Ты мне как брат. Так что это для меня это что-то вроде инцеста”. Это было самое сильное оскорбление которое я когда-либо слышал в жизни. Хотя она хотела сделать мне комплимент.
Такие странные отношения с ней у меня продолжались до конца зимы. Днем я просыпался только для того чтобы увидеть ее в остальное же время спал. В конце зимы случилось одно событие. Ей очень захотелось меня увидеть. Мы встретились в парке, как всегда. Вокруг был недавно выпавший снег, голые деревья и очень мало людей так как это было очень раннее утро. Она сидела на скамейке опустив голову. Помнится я тогда подумал: “А нужен ли я ей вообще?”. Казалось она думала о чем-то своем и не хотела чтобы кто-то другой лез в ее мысли. Но я все же подошел к ней.
- Здравствуй, - сказал я и попытался улыбнуться, но не было ни сил, ни желания и я понятия не имею что у меня получилось.
- Да, - Сказала она и посмотрела на меня своими зелеными глазами. Боже, самое прекрасное в человеке это глаза. Какие у нее были красивые глаза. Но взгл
one more time”, - все продолжают петь Scorpions. Как всегда правду…
